"Грегори Бенфорд "Панорама времен"" - читать интересную книгу автора

этом темные пятна пота под мышками. И тут заметил двух человек, стоящих на
платформе, один из которых - инженер лаборатории, что-то объясняя,
показывал на Ренфрю. Второй начал спускаться с переходного мостика в
лабораторию.
Перед Ренфрю неожиданно всплыла картина из далеких студенческих лет в
Оксфорде. Он шагал по коридору, и шаги отдавались гулким эхом, которое
возможно только в каменных зданиях. Стояло прекрасное октябрьское утро.
Его переполняло желание начать новую жизнь, о которой он столько мечтал, -
цель долгих лет учебы. Он осознавал свои недюжинные способности и думал,
что здесь, среди людей, равных ему по интеллекту, он займет достойное
место. Ренфрю приехал поездом накануне вечером из Йорка, а сегодня хотел
выйти на улицу, подышать свежим воздухом и полюбоваться солнечным утром.
Навстречу ему фланирующей походкой шли двое, в коротких академических
мантиях, похожих на одеяния придворных. Они двигались и вели себя так,
будто это здание безраздельно принадлежало им. Громко разговаривая, они
прошли мимо, удостоив новичка пренебрежительным взглядом, а один из них,
лениво грассируя, бросил: "О Господи, еще один недотепа на стипендии!" Эта
фраза как бы задала тон всей его дальнейшей учебе. Конечно, он стал первым
на своем курсе, а теперь заработал имя в мире физиков. Тем не менее он
всегда чувствовал, что даже если те двое в Оксфорде просто валяли дурака,
наслаждаться жизнью они умели гораздо лучше него...
Воспоминание об этом вновь неприятно кольнуло его, когда он увидел
приближающегося Петерсона. Прошло столько лет, и Ренфрю, конечно, забыл
лица тех снобов, да, вероятно, Петерсон и не походил на них, но был столь
же элегантен и прямо-таки излучал надменную самоуверенность. Кроме того,
Ренфрю обратил внимание на осанку и костюм Петерсона, а он очень не любил
замечать за собой такое. Высокий, худощавый и темноволосый Петерсон издали
казался молодым, атлетически сложенным денди с легкой походкой теннисиста
или игрока в поло, а может быть, копьеметателя, в отличие от Ренфрю,
который в юности играл в регби. Когда он приблизился, стало заметно, что
Петерсону уже за сорок. Несомненно, он привык командовать. Его, пожалуй,
даже можно было бы назвать красивым. Хотя его лицо не выражало презрения к
окружающим, Ренфрю с горечью подумал, что Петерсон научился скрывать свой
сробизм только с возрастом. "Джон, соберись, - одернул себя Ренфрю. - Не
он ведь специалист, а ты. И, пожалуйста, улыбайся".
- Доброе утро, доктор Ренфрю. - Ровный, спокойный голос, как и можно было
ожидать.
- Доброе утро, мистер Петерсон, - пробормотал Ренфрю, протягивая большую
тяжелую руку. - Рад вас видеть. - "Ч-черт, зачем он так сказал?" Фраза
напомнила ему отца, ведь сейчас он поздоровался почти так же, как отец
когда-то: "Я оч-чень рад видеть тебя, паренек". Наверное, это уже
паранойя. Выражение лица Петерсона говорило только об одном: он -
ревностный служака.
- Это и есть тот самый эксперимент? - Петерсон обвел взглядом лабораторию.
- Может быть, вы хотите сначала осмотреть установку?
- Да, пожалуй.
Они прошли мимо нескольких серых ящиков явно английского производства, а
затем взгляд Петерсона привлекла яркая раскраска шкафчиков и ящичков
"Тектоникса", "Физике Интернэшнл" и других американских фирм. Эти
ярко-красные и желтые блоки приобретались на те скромные "вливания",