"Пьер Бенуа. Забытый " - читать интересную книгу автора

увидел второй диск. На нем были начертаны четыре слова:
Merci pour les enfants*.
______________
* Благодарим за детей.

Тогда, остановив Микет, я присел у края дороги, возле канавы, руками
схватился за голову и, сжимая ее изо всех сил, старался привести в порядок
разбегающиеся мысли.

Сухо щелкнул выстрел. Я инстинктивно прилег в канаве, стараясь стащить
в мое убежище и Микет. Но она не поддавалась. То ли еще видела храбрая
лошадка там, на Вар даре!
Новый выстрел. Я вытянулся еще больше. Из моей канавы мне видны были
глаза Микет, веселые, почти лукавые. Чуть приподнявшись, я рискнул
выглянуть.
В этом месте моего рассказа я все свои надежды возлагаю на то доверие
ко мне читателей, которое я, вероятно, уже успел заслужить своей
искренностью. Из опасения утратить это доверие я не замедлю описать картину,
представившуюся моим глазам.
По ту сторону дороги был пруд, затененный цветущими деревьями; к нему
вела усыпанная песком дорожка; зеленые лужайки раскинулись по берегам. Под
деревьями шесть человек, из них одна женщина, завтракали, весело болтая и
смеясь. Они пили шампанское. То, что я принял за выстрел, было хлопаньем
пробок.
Маленькая компания пела и хохотала. Семейный праздник, вероятно...
очень мило...
В эту минуту случилось то, что решило мою судьбу. Микет было скучно.
Она, должно быть, не совсем понимала, что я делаю в своей канаве. Словом,
она заржала.
Нельзя сказать, чтобы ржание Микет произвело особое впечатление на
собравшихся. Но тем не менее один из них поднялся и направился в нашу
сторону. Колебаться было нечего. Я встал на ноги и выбрался из канавы.
Увидев меня, подходивший мужчина издал возглас удивления и обратился ко
мне на совершенно мне незнакомом языке.
Мой внешний вид, надо думать, его не удовлетворил. Он обернулся к своим
собеседникам и усиленно замахал руками. Два человека из четырех отделились
от группы и направились к нам.
Как и первый, это были молодые люди лет около тридцати. Одеты они были
различно. На самом высоком, том, который окликнул меня, был костюм вроде
костюмов тех татарских наездников, что взволновали меня третьего дня
вечером. Но, судя по дорогой материи, тонкой отделке шлема с насечками из
серебра, драгоценным камням, украшавшим ручки револьверов и рукоятки
кинжалов, торчавших за поясом, - он был начальником.
На двух других, ростом поменьше, были плоские фуражки с короткими
козырьками и форма, напоминающая форму русских пехотных офицеров.
Моя форма, видимо, очень их заинтересовала. Указывая на меня, они
обменивались между собой фразами, быстро сыпали словами горлового оттенка. Я
ничего не понимал во всей этой сцене. И, что вполне естественно, хотел
поскорее узнать, какая участь меня ожидает. Они продолжали бы, вероятно,
ссориться до бесконечности, если бы с лужайки не донесся вдруг звонкий