"Александр Бенуа. Жизнь художника (Воспоминания, Том 1) " - читать интересную книгу автора

проезде "позорных колесниц", было чувство, которое я испытывал, когда мимо
наших окон шествовала погребальная процессия, что происходило чуть ли не
каждый день и даже по нескольку раз в день, так как через Никольскую улицу
лежал путь к расположенным по окраинам города кладбищам Волкову и
Митрофаньевскому. Всякие похороны оказывали на меня какое-то странное
действие, но одни были только "жутковатыми" - это в особенности, когда
простолюдины-староверы несли своего покойника на плечах в открытом гробу, а
другие похороны в своей строгой церемониальности производили впечатление
возвышающее. Чем важнее был умерший, тем зрелище было торжественнее.
Мало-мальски заслуженный, знатный или зажиточный человек мог в те
времена "рассчитывать" на проводы до могилы с большой парадностью.
Православные отправлялись на последнее местопребывание на дрогах под
балдахином и? золотой парчи со страусовыми перьями по углам и золотой
короной посреди. Парчевый покров почти скрывал самый гроб. Дроги же лютеран
и католиков были также с балдахином но они были черные и вообще "более
европейского вида". И тех и других везли ступавшие медленной поступью лошади
в черных до земли попонах, а на боках попон красовались большие пестро
раскрашенные гербы. Эта последняя особенность была уже вырождавшейся
традицией и от такой наемной геральдики вовсе не требовалось, чтобы она
точно соответствовала фамильному гербу умершего. Их просто давал напрокат
гробовщик и можно было выбирать по своему вкусу гербы поэффектнее и
попараднее. Даже купца побогаче, хотя бы он вовсе к дворянству не
принадлежал, везли лошади в попонах с такими гербами.
В особенно важных случаях погребальное шествие приобретало род
скорбного празднества. В столице жило не мало особ высокого ранга, не мало
генералов, адмиралов, тайных и действительных статских советников и на
каждого сановника "сыпались царские милости" - в виде орденов, золотого
оружия, медалей и других знаков отличия. Эти-то знаки при похоронах
полагалось нести на бархатных, украшенных галунами подушках. Старшие мои
братья относились к этому ритуалу с некоторой иронией, но на ребенка дефиле
орденов производило глубокое впечатление. Кто-нибудь из больших тут же
называл ордена: вот Георгий, вот Анна, вот Владимир, а вот и "сам" - Андрей
Первозванный.
Напротив, цветов в те времена не было принято нести и лишь два-три
веночка с лентами лежали рядом с каской или треуголкой покойного на крышке
гроба. Печальная торжественность шествия подчеркивалась тем, что всю
вереницу носителей орденов, шествующее пешком духовенство и самую колесницу
окаймляли с двух сторон - одетые во все черное господа в цилиндрах С
развевающимся флером, несшие среди дня зажженные фонари. Эти "факельщики" на
богатых похоронах были прилично одеты и шли чинно, строго соблюдая между
собой расстояние, если же покойник был попроще (лошадей всего пара, да и
дроги без балдахина), то в виде факельщиков плелись грязные оборванцы с
лоскутами дрянного крепа на продавленных шляпах, и шли они кое-как,
враскачку, так как они успевали еще до начала похода "выпить лишнего".
Военного провожал шедший за гробом отряд полка, к которому он
принадлежал, а если это был человек высоких военных чинов, то сопровождало
его и несколько разных отрядов, не исключая конницы и громыхающей
артиллерии. О, до чего мне раздирали душу те траурные марши, которые при
этом играли на ходу военные оркестры, инструменты которых были завернуты в
черный флер. Бывало я еще издали услышу глухое громыхание барабанов, визг