"Нина Берберова. Аккомпаниаторша (Повесть) " - читать интересную книгу автора

что это может так продолжаться?
Она по-бабьи оперлась щекой на руку. Тикали часы, время уходило, вошел
кто-то, выпил у стойки рюмку, звякнули деньги. Ушел.
И когда неожиданно вспыхнул электрический свет над стойкой, над ними,
надо мной, Мария Николаевна встала и ушла. И через минуту Бер подозвал
хозяина и, расплатившись, ушел тоже... Зажглись еще две лампы. На дворе было
совсем темно.
Я вышла, как шалая. На свете не было никого, с кем я могла бы плакать.
На свете не было никого... Какие-то улицы, углы, фонари... Я ничего не
узнавала. Я пришла домой, позвонила. Дора открыла мне; Мария Николаевна была
у себя, а в гостиной сидел Нерсесов.
Я долго стояла в дверях и смотрела на него, а он на меня. Может быть,
он имел право сказать, что мы с ним водим дружбу. Он единственный из
травинских гостей знал теперь мое имя и уже не ошибался в нем; он однажды
вечером пожалел меня.
Я села напротив него. Я думала: что было бы, если бы он был моим мужем
или хотя бы близким другом? Или пусть не он, но кто-нибудь другой, чтобы
только не быть одной, всегда одной, а быть хоть с кем-нибудь вдвоем, чтобы
иногда было похоже... Я бы чистила ему по утрам башмаки, гладила бы его
носовые платки, вытирала бы его мокрую бритву. Я бы ждала его с обедом, я бы
иногда прижималась к нему, чтобы почувствовать телом его тепло.
Старый, лысый человек сидел передо мною.
- Где были? - спросил он.
- Гуляла, Иван Лазаревич, - машинально ответила я.
- Вот зашел. Сейчас Дисманы придут, и Павел Федорович вернется. Обедать
будем.
Дора накрывала в столовой на стол. Мария Николаевна отдавала ей
какие-то распоряжения. Я встала, медленно, с трудом волоча ноги, прошла в
кабинет Павла Федоровича, не зажигая света выдвинула ящик письменного стола
и вынула револьвер. Тихо ступая, я вышла в коридор, прошла к себе в комнату
и спрятала револьвер под подушкой.
Я решила ночью убить Павла Федоровича.


IX

Вечером у нас были гости, человек десять, но в этот день карт не было:
Мария Николаевна пела.
Она никогда не отказывалась, если ее просили, но в этот вечер, как мне
показалось, она согласилась с неохотой. Гости сидели в углу гостиной, где
стояла лампа и глубокие, белые кресла. Лиля Дисман, скинув две подушки на
ковер, улеглась на них, кое-кто оставался в полной тени. Павел Федорович
си-дел первый с краю, я видела его лицо. Я видела, как он изредка, когда
наступала тишина, вставал, подносил кому-нибудь пепельницу или апельсин,
выхватывал из вазы фруктовый ножик и подавал, разливал в стаканы крюшон из
огромной стеклянной миски, в которой, как в аквариуме, плавали куски
ананасов и персиков.
Я сидела за роялем. Она стояла рядом со мной. На ней было темное
платье, она была бледнее обыкновенного. Голос ее звучал прекрасно, как
всегда, и может быть, как никогда - но если был человек, который в тот вечер