"Николай Бердяев. Миросозерцание Достоевского" - читать интересную книгу автора

антиномичность, допускающую возможность самых противоположных суждений о
России и русском народе. По Достоевскому можно изучать наше своеобразное
духовное строение. Русские люди, когда они наиболее выражают своеобразные
черты своего народа, - апокалиптики или нигилисты. Это значит, что они не
могут пребывать в середине душевной жизни, в середине культуры, что дух их
устремлен к конечному и предельному. Это - два полюса, положительный и
отрицательный, выражающие одну и ту же устремленность к концу. И как глубоко
отлично строение духа русского от строения духа немецкого, - немцы - мистики
или критицисты, и строения духа французского, - французы - догматики или
скептики. Русский душевный строй - самый трудный для творчества культуры,
для исторического пути народа. Народ с такой душой вряд ли может быть
счастлив в своей истории. Апокалиптика и нигилизм с противоположных концов,
религиозного и атеистического, одинаково низвергают культуру и историю как
середину пути. И часто трудно бывает определить, почему русский человек
объявляет бунт против культуры и истории и низвергает все ценности, почему
он оголяется, потому ли, что он нигилист, или потому, что он апокалиптик и
устремлен к всеразрешающему религиозному концу истории. В своей записной
книжке Достоевский пишет: "Нигилизм явился у нас потому, что мы все
нигилисты". И Достоевский исследует до глубины русский нигилизм.
Антиномическая полярность русской души совмещает нигилизм с религиозной
устремленностью к концу мира, к новому откровению, новой земле и новому
небу. Русский нигилизм есть извращенная русская апокалиптичность. Такая
духовная настроенность очень затрудняет историческую работу народа,
творчество культурных ценностей, она очень не благоприятствует всякой
душевной дисциплине. Это имел в виду К. Леонтьев, когда говорил, что русский
человек может быть святым, но не может быть честным. Честность -
нравственная середина, буржуазная добродетель, она не интересна для
апокалиптиков и нигилистов. И это свойство оказалось роковым для русского
народа, потому что святыми бывают лишь немногие избранники, большинство же
обрекается на бесчестность. Немногие лишь достигают высшей духовной жизни,
большинство же оказывается ниже средней культурной жизни. Поэтому в России
так разителен контраст между очень немногочисленным высшим культурным слоем,
между подлинно духовными людьми и огромной некультурной массой. В России нет
культурной среды, культурной середины и почти нет культурной традиции. В
отношении к культуре почти все русские люди нигилисты. Культура ведь, не
разрешает проблемы конца, исхода из мирового процесса, она закрепляет
середину. Русским мальчикам (излюбленное выражение Достоевского),
поглощенным решением конечных мировых вопросов, или о Боге и бессмертии, или
об устроении человечества по новому штату, атеистам, социалистам и
анархистам, культура представляется помехой в их стремительном движении к
концу. Прыжок к концу противополагают русские люди историческому и
культурному труду европейских людей. Отсюда вражда к форме, к формальному
началу в праве, государстве, нравственности, искусстве, философии, религии.
Характеру русского человека претит формализм европейской культуры, он ему
чужд. У русского человека - незначительная формальная одаренность. Форма
вносит меру, она сдерживает, ставит границы, укрепляет в середине.
Апокалиптический и нигилистический бунт сметает все формы, смещает все
границы, сбрасывает все сдержки. Шпенглер в своей недавно вышедшей
интересной книжке "Рrеussеntum und Sоziаlismus" говорит, что Россия есть
совсем особый мир, таинственный и непонятный для европейского человека, и