"Кирилл Берендеев. Последний в очереди " - читать интересную книгу автора

винно-водочный магазин, архив стал автомастерской, и только душевая повысила
свой статус до сауны. Все, что теперь оставалось на предприятии сдать
оказалось невозможным: последние цеха, остались с оборудованием, построенным
вместе с ними, отделить одно от другого: задача из разряда невыполнимых. Я
как раз ступил в один из таких цехов.
Шаги гулко отдавались от стен, дорожка мокрых следов протянулась по
ковру из пыли. В окна, сквозь грязь десятилетний, еще виднелись быстро
чернеющими призраками заводские трубы, некогда возмущавшие жителей частыми
выбросами угарных газов; ныне они прекратили отравлять природу. А одна и
вовсе демонтировалась: рухнув в сугробы плаца. Этого никто не заметил, на
разруху давно не обращали внимания. Вид предприятия был таков, словно на его
огромной территории в несколько десятков гектар шла долгая ожесточенная
битва с тенями. Закончившаяся их полной победой.
Я поправил ворот кашемирового пальто, развязал шейный платок: одежду я
покупал всегда одну, "Эсквайр", что в некотором роде соответствовало моему
новому положению, и прибавил шаг. В пустом цеху холод стоял такой же, как
снаружи, он пробивался сквозь промокшие ботинки, замораживал ноги,
постепенно расходясь тяжелой волной по всему телу. Вот и дверь, я с трудом
открыл ее, вышел в коридор, свернул дважды, следуя его извивам, и поднялся
на второй этаж. Здесь располагалась бухгалтерия. Мне слышался гул голосов
негромкий, подобный шепоту в больничной палате, он невольно заставлял
ежиться.
Две недели назад самопровозглашенный профсоюз, старый был давно
распущен за ненадобностью, потребовал от директора выплаты задолженности за
август - декабрь прошлого года. В случае отказа, профсоюз собирался начать
голодовку. Мы тогда предположить не могли, что на это предложение
откликнется весь оставшийся коллектив завода. Потому отказали: доводы
казались убедительными: завод приносил убытки уже шесть лет, кредиты на
реорганизацию так и не выбили, более того, залезли в самую топь долгов.
Бумаги, предъявленные лидеру самозваного профсоюза, только раззадорили его.
Он кивнул в сторону окна, где у парадного стояла директорский внедорожник
"мерседес" и заметил, что продажа его одного покроет половину долгов по
зарплате. Директор, конечно, возмутился, сказав, что этот автомобиль не
имеет к заводу никакого отношения. Поддерживаемый своими сторонниками,
набившимися в переговорную, самозваный лидер выпалил: мол, машина,
наверняка, куплена на деньги, полученные от аренды собственности завода.
Директор, пытаясь утишить собравшихся, сообщил, что компания, получившая
право на сдачу собственности предприятия, сама является арендатором, а
теперь сдает строения в субаренду. Она расплатилась по долгам, и каждый
получил свою долю в качестве дивидендов еще два года назад. И снова показал
бумаги.
Это подействовало на лидера профсоюза, как тряпка на быка. Через
несколько минут его и всех приспешников пришлось выводить силами срочно
вызванной охраны. Уходя, он едко заметил: "Мы будем стоять до последнего", и
только после этого был выдворен из переговорной.
Голодовка началась на следующий же день. Вскоре прибыла пресса,
телевидение, не остались в стороне и муниципальные деятели, а карета "скорой
помощи" постоянно дежурила возле здания актового зала, где и расположились
голодающие.
Все эти две недели, что она длилась, директора, как мальчишку, вызывали