"Кирилл Берендеев. Lues III" - читать интересную книгу автора

помимо стряпни. И она стала не нужна. И была отправлена к нему, снова к
нему, в подвал. Тоже всего на несколько дней, хотя он надеялся, что этот
срок будет столь же долгим, как его.
Они не разговаривали: ни разу, ни о чем. Лишь во сне она шептала
что-то, на языке, незнакомом ему. И вскоре исчезла.
А через недолгое время после ее исчезновения его продали нынешнему
полевому командиру. И тогда, все время до своей продажи, он предавался
мучительным размышлениям о посетившей его женщине. В его воспаленном от
разбившихся крупиц надежд мозгу, мучительной болью горел единственный
вопрос: не было ли появление этой женщины неслучайным. Испытанием,
устроенным ему его хозяевами. И прошел ли он это испытание? И как прошел?
Потом его выдернули из подвала, снова посадили в фургон, снова
повязали глаза - все это время он ждал неизбежного завершения - но его
снова отправили в неизвестность.
В то время он не обращал внимания на свои болячки. Главное было -
протянуть нынешний день и дождаться завтрашнего. Насколько это возможно в
душном подвале, прикованному натиравшими руку "браслетами" денно и нощно к
неработающей батарее отопления. Два раза в день - скудная пища,
доставляемая вечно молчащим стражником с редкой, точно выщипанной бородой и
худым птичьим лицом. Миску он ставил на пол, у самой лестницы, затем,
медленно поднимался на семь ступенек; хлопала тяжелая дверь, лязгал замок.
И снова одиночество.
Новый полевой командир, которому он был продан, вспомнил неожиданно о
его прежней работе. Как он узнал, в то время новая власть изгоняла
федеральные войска из ставшей независимой республики, заставляя солдат
покидать казармы, уходить не оглядываясь. И оставлять все, что находилось
за двойным забором, поверх которого была натянута в несколько рядов колючая
проволока.
Ему осталось идти всего ничего. Остановка автобуса находится от въезда
в станицу метрах в двухстах, рядом с продмагом, напротив сельсовета -
единственных двухэтажных каменных знаний в поселке. Он взглянул на часы. До
приезда "Пазика", оставалось еще с полчаса. У него есть время обсушиться
под навесом остановки да купить положенную планом газету.
Едва он вошел в станицу, сапоги перестали чавкать. Дорога была покрыта
щебенкой, сочно хрустевшей под подошвами кирзы. Насыпали ее очень давно,
проезжающие через поселок машины уже разбрызгали большую часть щебня по
краям дороги, но идти было не в пример удобнее. Ему вспомнилось, что
кое-где и в Грозном, все больше на окраинах, конечно, в закоулках
Заводского района, встречались такие же, покрытые щебнем, дороги. Когда-то
он хорошо знал свой город. Часто бывал по разным надобностям и в силу
природной своей любознательности в самых разных его уголках, и лишь длинный
рукав Старопромысловского района города, аппендиксом цивилизации уходивший
далеко в степь, был ему мало знаком.
Грозный, Грозный.... Он остановился, снова взглянул на часы. Теперь он
называется по-иному, ныне имя ему Джохар, в честь первого президента
независимой республики.
Джохар обрел власть еще лет восемь назад... да как раз перед тем, как
его захватили на остановке. А весной девяносто второго стал полновластным
хозяином - иного слова и подобрать нельзя -республики. Месяц тот ныне ему
невозможно вспомнить, к тому же известие дошло до него с большим