"Кирилл Берендеев. Lues III" - читать интересную книгу автора

как он сам; папулы эти возникали на несколько дней, порой - неделю, и
проходили безо всякого лечения. Изредка появлялись язвочки на губах,
пальцах рук и ног, шее, подмышках, все так же со временем исчезавшие.
Ему порой казалось странным, что на это никто не обращает внимания. Но
только вначале, потом, отвыкнув от воспоминаний о необходимой гигиене, он
так же перестал удивляться, считая, как и все, что "поел что-то не то" и
"само пройдет". Так жило большинство, а после ранения в ходе войны под Шали
и сам командир, который неожиданно стал отказываться выезжать за границу -
в Турцию, Крым, на Балканы - для прохождения в куда более комфортных
условиях курса лечения и реабилитации.
Исчерпав набор обыденных вопросов, старик замолчал, не зная, то ли
отступиться, то ли пытаться продолжить этот односторонний диалог. Ему на
выручку пришла жена. Неудовлетворенная выбранной темой беседы, она
принялась рассказывать о целях намеченного ими путешествия. Из райцентра
они собирались попасть поездом в столицу края, к дочке на свадьбу, она
намечена на послезавтра. Если ничего не случиться, тьфу-тьфу, конечно, они
как раз успевают.
Он слушал, не перебивая, и не слышал ее слов. Речь женщины как-то
странно успокаивала, убаюкивала его. "Проснулся" он только однажды, словно
кольнуло что-то и, незаметно взглянув на часы, обнаружил, что автобус
запаздывает на десять минут. Женщина все говорила, изредка поправляя прядь
волос, выбивавшуюся из-под черного платка. Ее муж сидел молча, поглядывая
то на супругу, то на компанию молодых людей - трое юношей лет двадцати, не
больше - рассказывающих друг другу не то анекдоты, не то просто смешные
случаи из жизни. Один из парней обладал на удивление светлой шевелюрой,
собранные на затылке в хвост волосы резко выделялись пшенично-белым мазком
на фоне темно-синей джинсовой куртки. Когда юноша поворачивал голову, мазок
этот метался по плечам, растекаясь и вновь собираясь, становясь то
пепельно-серым, то вновь светлея.
Автобуса по-прежнему не было. Восемь лет назад он тоже запаздывал, но
на остановке, кроме тех четверых и еще одной женщины, которую оставили
там... навсегда... никого не было. Наверное, приди автобус вовремя, он
сейчас жил бы в этом крае. Может быть....
С Грозным его связывали не столько воспоминания босоногого детства,
по-своему приятные и оттого западающие в душу, но более всего знакомство с
той женщиной, которую, как ему когда-то казалось, он любил и любил бы
вечно, и которая согласившись разделить с ним его годы, вышла за него. Ныне
же столица республики стала чужой, как и любой другой город этой планеты, и
та, что он водил когда-то поздними знойными вечерами под звездчатым южным
небом по тенистым бульварам, паркам и ореховым рощам, легко, почти
незаметно выскользнула из памяти, оставив после себя лишь флер непонятной
ностальгии, фотографический образ в глубинах памяти, да слабый запах духов
"Инфини".
Тех, кто восемь лет назад вместе с ним стояли на остановке, в ожидании
автобуса, он встретил неожиданно, тогда, когда менее всего предполагал о
свидании. И почему-то именно запах духов "Инфини" возник в памяти, едва он
увидел, а через мгновение и узнал тех троих, что работали ныне в героиновой
лаборатории, подаренной его командиру. Его узнали столь же скоро; спустя
несколько минут, когда охрана вышла, и все четверо остались наедине, те
трое немедленно подошли к нему, а он двинулся им навстречу, и каждый с