"Кирилл Берендеев. Абстрактное мышление" - читать интересную книгу автора

подслушивать его речи: сделав свое дело, она незамедлительно отправилась к
соседнему столику.
- Я только одного не понял, Сай, - я не знал, как лучше выразиться,
все сказанное Стернфилдом сбило меня с толку окончательно. - Если Евражкин
утверждает, что... скажем, каждый миллионный житель Земли имеет в теле
приемное устройство, так почему же до сих пор его никто не обнаружил? И
как, если не секрет, умудряются распространять свои приемники высшие
силы? - через операцию, после похищения?
- Да нет же, нет, - Стернфилд отбросил прежнюю скованность совершенно,
теперь мне предстал человек, с которым доводилось общаться в прежние годы:
энергичный, уверенный в себе, не лезущий за словом в карман. - Все гораздо
проще. Этот приемник, чем бы он ни был и где бы ни находился, органического
происхождения: некое образование, преобразующее некие сигналы, из космоса
ли, с самой Земли, в образы, например зрительные, слуховые или какие-то
еще, в то, что мы называет галлюцинациями, но особого рода - в привычном
нам понимании, то есть, сны. Все просто: приемник может принимать и
дешифровать сигналы только тогда, когда иные источники информации молчат,
находятся в покое, тогда ему и отворяются врата познания высших существ.
Человек видит сны, он может и не помнить о них, но потом, по прошествии
времени, некое решение, над разрешением которого он безуспешно бился
прежде, ныне приходит в голову - заметьте, приходит в голову! - с легкостью
интерпретируется, разлагается на составляющие, словом, становится
совершенно доступным. И готов результат. Чувствуете?
- Да. Вот например, Менделеев. Да и Бор.
- Так и я о чем! Приемник найти невозможно, если не искать его
специально, может быть, он выглядит как маленькая раковая опухоль, родинка,
тромб, да мало ли что! Если не понять, что это именно приемник, с легкостью
можно пройти мимо него. Он привычен и не вызывает подозрений. И может
находиться где угодно. Евражкин, к примеру, считал наиболее вероятным его
местонахождение либо в подкорке, либо в ножках головного мозга. Или уж
непосредственно в правом полушарии, ответственном за подобного рода
озарения, образы вообще и абстрактное мышление.
Евражкин начал именно с головного мозга. Незадолго до этого с него
сняла наблюдение служба безопасности, и, кроме того, я уговорил-таки его
вступить в клуб, так что он мог быть куда более свободен в своих действиях.
- А в чем причина такого длительного наблюдения? - поинтересовался я.
- Даже не представляю. Он был чист, политикой не интересовался,
гражданство и все причитающееся с ним получил как положено, тут к нему
придраться не смогли, с родными, если они у него вообще были, не
переписывался. Он никогда не заговаривал о своей прошлой жизни в Союзе, я
не знаю истинных мотивов его бегства, да и не узнаю никогда. Он вообще не
любил прошедшего времени как такового, всякий раз, как речь заходила о его
прежней стране, говорил, что давно перелистнул эту страницу.
Мы помолчали немного. Мимо нас прошел еще один человек, принимавший
участие в конференции, он кивнул Стернфилду, скосив взгляд на меня,
остановился на мгновение, но, видя, что на него никто не обращает внимания,
прошел дальше и сел через столик. Стернфилд не удостоил его и взглядом.
- Давайте вернемся к нашему разговору.
- Конечно. Но, Сай, вы так и не объяснили механизм появления вашего
приемника, - я уже позабыл, что идея принадлежит не ему, а Евражкину.