"Михаил Берг. Нестастная дуэль " - читать интересную книгу автора

набралось слишком много, они стали падать в огонь; некоторым удалось
выбраться, и, обгорелые, сплющенные, они поползли прочь, сами не зная куда.
Но большинство ползли к огню, потом опять назад, скапливались на холодном
конце, но в итоге падали в огонь. Помню, я тогда подумал, что это похоже на
светопреставление и что вот блестящий случай для меня изобразить мессию,
вытащить корягу из огня и отбросить ее туда, где муравьи смогут выбраться на
землю. Но только я потянулся к ней, как коряга треснула посередине, и оба
конца провалились в костер. Я впал в забытье; и только под утро меня
посетила, как мне показалось, галлюцинация: я ясно слышал шуршание обуви и
видел в раннем утреннем петербургском полумраке подходящую ко мне женскую
фигуру в белой одежде; она тихо склонилась надо мной и как будто
благословила меня, а затем исчезла; очнулся я от громкого крика.

- А-а-а! - кричала женщина, в которой я не сразу узнал сиделку,
склонившуюся над изголовьем моей Катеньки. Она кричала, закрывая рот обеими
руками; доктор с засученными рукавами рубашки, без сюртука, бледный и с
трясущейся челюстью, стоял рядом.

Я бросился к дивану, но все было поздно. Катенька лежала в том же
положении, в котором я видел ее несколько часов назад, и то же выражение,
несмотря на ее остановившиеся глаза и на бледность щек, было на этом
прелестном личике с губкой, покрытой черными волосиками.

"Я всех вас люблю и никому дурного не сделала, и что вы со мной
сделали?" - говорило ее прелестное, жалкое, мертвое лицо. Я обхватил ее за
шею, такую еще, казалось, теплую.

- Вон, все вон, - закричал я, думая, что еще что-то успею, но это было
словно прощание со статуей.

Я похоронил ее в нашей деревне, сам промучившись в лихорадке полторы
недели, а через два месяца получил назначение в экспедицию, отправлявшуюся
на Алтай; мое путешествие затянулось на полтора года; вернулся домой я
только затем, чтобы через четыре месяца уехать опять; дальнейшее все
известно, ибо я его описал.

В Мару я попал совершенно случайно; это случилось осенью: мой путь
пролегал мимо. Серенькие тучки покрывали небо; холодный ветер дул с пожатых
полей, унося красные и желтые листья с полуоблетевших деревьев. Я приехал в
село при закате солнца и остановился у почтового домика. В сени вышла
толстая баба и на вопросы мои отвечала неуверенно; на шум голосов выглянул
хозяин, мы разговорились. Я спросил о жившем в Маре барине и попросил
показать мне его могилу. Хозяйка кликнула своего сына, им оказался
оборванный, рыжий и кривой мальчик, возившийся у порога с кошкой; он тотчас
повел меня за околицу.

- Знал ли ты покойника? - спросил я его дорогой.

- Как не знать! Он, царство ему небесное, выучил меня дудочки
вырезывать и грамоту читать. Бывало, идет мимо, а мы-то за ним: "Дедушка,