"Михаил Берг. Нестастная дуэль " - читать интересную книгу автора

чpезвычайности, и Х** любил вообpажать ее своей молодой хозяйкой.

Пока я сидел, в тулупе и валенках мелькнула и скpылась, пpотопав по
сугpобикам сада, судомойка Гpуша. Под солнцем моpозные узоpы окна сливались
и pасходились, откpывая белую площадь сада и заснеженные деpевья. Тяжело
ступая, вошел истопник, заpяжая печь дpовами и стуча заслонкой; промелькнула
девушка, неся теплую воду для умывания Hаталии Hиколаевны. Стpемительно, без
стаpиковского шаpканья, Х** вышел из двеpей, лишь на мгновение окунувшись в
надкаминное зеpкало, доставшееся ему после смеpти матеpи, из котоpого на
него и меня глянули веселое, смоpщенное, несколько обезьянье личико,
каштановые, с сильной пpоседью, вьющиеся высоко надо лбом волосы и
склеpозная желтизна белков. За ним, едва поспевая, с неловкой улыбкой на
устах, семенил какой-то генерал в походном мундире.

- Рекомендую, Иван Петрович - бесценный мой товарищ с юношеских лет, не
забыл, не забыл друга! - Лицо Х** радостно сияло. - А как встретились, не
могу передать. Представьте, возвращаюсь я вчера от нашего губернатора,
разумеется, всю ночь не спал, так как получил от Ивана письмо, уведомляющее
о приезде, можете себе представить, как я спешил! Одним словом, бранился,
кричал, требовал лошадей, даже буянил из-за лошадей на станциях; если б
напечатать, вышла бы целая поэма в новейшем вкусе! Впрочем, это в сторону!
Ровно в шесть часов утра приезжаю на последнюю станцию, в Игишево. Издрог,
не хочу и греться, кричу: лошадей! Испугал смотрительницу с грудным
ребенком: теперь небось у нее пропало молоко... Восход солнца
очаровательный. Знаете, эта морозная пыль алеет, серебрится! Не обращаю ни
на что внимания, одним словом, спешу напропалую! Лошадей взял с бою: отнял у
какого-то коллежского асессора и чуть не вызвал его на дуэль. Говорят мне,
что четверть часа тому съехал со станции какой-то генерал, едет на своих,
ночевал. Я едва слушаю, сажусь, лечу, точно с цепи сорвался. Есть что-то
подобное у Фета, в какой-то элегии. Ровно в девяти верстах отсюда, на самом
повороте в Светозерскую пустынь, вижу, произошло удивительное событие.
Огромная дорожная карета лежит на боку, кучер и два лакея стоят перед нею в
недоумении, а из перевернутой кареты несутся раздирающие душу крики. Думал
проехать мимо: лежи себе на боку, я ведь так боялся разминуться, но
превозмогло человеколюбие, которое, как выражается Гейне, везде суется со
своим носом. Ладно, останавливаюсь. Я, мой Семен, ямщик - тоже русская
душа - спешим на подмогу и, таким образом, подымаем наконец экипаж, ставим
его на ноги, которых у него, правда, и нет, потому что он на полозьях. И кто
бы, вы думали, из экипажа со стоном и крехом выходит - он самый и есть, душа
моя - Иван Петрович собственной персоной! Вот, ушибся, говорит, да ничего,
зато свиделись!

Белый как лунь генерал только качал головой и улыбался. Х**
действительно был крепок и здоров, как самый крепкий юноша, и никто не
помнил, чтобы он когда-нибудь хворал. Ходил он всегда, зимой и летом, в
одном синем, довольно длинном сюртуке, с палкой, на которую иногда садился
верхом и скакал, а иногда махал ею в воздухе, как саблей. Он не чувствовал
слабости и усталости в ногах, у него еще скрипели кулаки, когда он их
сжимал. Не было силача, который мог бы с ним сладить, он сам говорил, что у
него сила непомерная, и при этом показывал крепость своих кулаков,