"Михаил Берг. Нестастная дуэль " - читать интересную книгу автора

держать в доме горничных, выбирая молоденьких и аккуратных, чтобы ему было
не скучно. Когда некоторые из них оказывались в интересном положении,
бабушка, слишком зная женскую природу и всегда полагая их виновными, спешила
выдать неосторожных замуж за своих же крепостных по своему выбору. Иногда
бабушка делалась неумолимой к провинившимся девушкам: их наказывали розгами,
моченными в уксусе, отправляли на тяжелые работы или выдавали замуж за самых
плохих женихов, а то и продавали кому-нибудь из соседних помещиков.

Сам Бурцев вспоминал, что любил устраивать кулачные бои между
мальчишками своего села и победителей, нередко с разбитыми в кровь лицами,
всегда щедро оделял сладкими пряниками.

С Х** Бурцев познакомился в Пажеском корпусе, куда поступил на год
позже будущего поэта. Наружность Х** была весьма невзрачна: маленький
ростом, кривоногий, с большой головой, непомерно широким туловищем, но
вместе с тем весьма ловкий в физических упражнениях. Лицо его было темно,
обыкновенное выражение глаз в покое несколько томное, но как скоро он
воодушевлялся какими-нибудь проказами или школьничеством, то глаза начинали
бегать с такой быстротой, что на фоне неподвижных белков зрачки, казалось,
метались справа налево, и эта безостановочная работа производилась иногда по
нескольку минут сряду. Чтобы дать хотя бы приблизительное понятие об общем
впечатлении от этого неуловимого взгляда, можно сравнить его с механикой на
картинах волшебного фонаря, где таким образом передвигаются глаза у зверей.
Ловкий в физических упражнениях, он крепко сидел на лошади, но так как
прежде всего внимание обращали на посадку, а сложен он был дурно, то никогда
за хорошего ездока не слыл и в ординарцы его не посылали. По пешему фронту
Х** был еще более плох: давали о себе знать те же причины, что и в конном
строю, но только усугубленные, - здесь его фигура еще меньше выносила
критику. Эскадронный командир сильно нападал на Х** за пеший фронт, хотя тут
он точно ни в чем виноват не был.

В свободное от занятий время составлялись кружки; предметом
обыкновенных разговоров являлись различные кутежи, женщины, служба, светская
жизнь. Все это, положим, было очень незрело; суждения отзывались увлечением,
порывами, недостатком опытности, но зародыши тех страстей, которые всегда
присущи отдельным личностям, уже проглядывали и наглядно обещали проявиться
в будущих склонностях молодых людей. В общественных заведениях для детей
существует почти везде обычай подвергать различным испытаниям или, лучше
сказать, истязаниям всех поступающих новичков. Сам Х** лучше других это
изобразил впоследствии в своей повести "Гремин", где молодая воспитанница
старой баронессы, тщательно ее мучившей, выйдя замуж, тотчас завела себе
воспитанницу; другими словами - все страдания, которые новички вынесли в
свое время, они желают выместить на тех, кто заступает на их роль.

Проделки эти обычно производились ночью. Больнее всего это сказалось на
сверстнике Бурцева Эммануиле Нарышкине (сыне известной красавицы Марьи
Антоновны), нежном голубоглазом мальчике, который воспитывался за границей и
по-русски почти вовсе не умел. Как скоро наступало время ложиться спать, Х**
собирал товарищей в коридоре; по его команде один садился на другого верхом,
сидящий кавалерист покрывал себя и свою лошадь простыней, а в руке каждый