"Михаил Берг. Нестастная дуэль " - читать интересную книгу автора

она отказала; и он решил рискнуть. У него на хранении оставались кой-какие
векселя на банкирские дома в Европе, полученные еще в должности интенданта
корпуса принца Конде. Он предъявил такой вексель банкиру Ливио, если не
ошибаюсь, в 60 тысяч; получил их, весело расплатился с долгами и отправился
за границу. Но вскоре, по ответу банкирского дома, на который вексель был
адресован, узнали, что сия сумма уже была выплачена раньше по первому
векселю и, следовательно, второй явно фальшивый. Тотчас послали его
арестовать и в Кенигсберге настигли, привезли в крепость, предали суду и,
хотя, по словам князя Василия, в числе судей были обыгравшие его и, стало
быть, знавшие всю подноготную, осудили его к лишению чинов и к ссылке на
поселение.

Он был поселен в Тунке и тут не потерялся: выучился по-монгольски,
приобрел доверие бурят и на их имя содержал Кругоморскую дорогу, сделав себе
опять немалое состояние, а после вошел в особенное расположение самого
губернатора, у которого был как бы церемониймейстером: никакой праздник не
совершался без князя Василия; в Тунке я его и встретил.

Однажды, при очередном посещении губернатора, с которым мы
уговаривались по поводу лошадей и прочего для продолжения экспедиции, при
входе в кабинет, я застал у него градского голову.

- А, как ты кстати! - сказал мне милейший Василий Николаевич. - А вот
мы с ним, - он указал на голову, - только что говорили о твоем приятеле!

- О каком приятеле, ваше превосходительство?

- Да вон стоит, говорит, что знает тебя. Из разжалованных будет.

Я бросил взгляд на человека, стоявшего чуть поодаль. С каким-то
помятым, измученно-испуганным выражением лица он сделал шаг мне навстречу.

- Возможно, вы в этом моем новом костюме не узнаете меня: в сорок
восьмом году я вас довольно часто имел удовольствие видеть в Москве, у моей
сестры Ивашиной.

Я извинился, что не сразу узнал его в одежде арестанта; милейший
Василий Николаевич поспешил оставить нас наедине; мы разговорились.

Я живо вспомнил нашу первую встречу. В сорок восьмом году я, в бытность
мою в Москве, часто езжал к Ивашину, с которым мы росли вместе и были старые
приятели. Его жена, в девичестве Бурцева, была, что называется, приятная
хозяйка дома, дебелая, скорая на приговоры, и мне, положа руку на сердце,
никогда не нравилась... В ту зиму, когда я ее знал, она, поджимая губы,
часто говорила с худо скрываемой гордостью про своего брата, который недавно
кончил курс и будто бы был одним из самых образованных, блестящих молодых
людей в лучшем петербургском свете. Зная по слухам отца Бурцевых, который
был подозрительно богат (о его состоянии болтали разное) и занимал
значительное место, и видя направление сестры, я встретился с молодым
Бурцевым с некоторым предубеждением. Раз вечером, приехав к Ивашину, я