"Михаил Берг. Нестастная дуэль " - читать интересную книгу автора

- А кто тебе сказал, что есть зло для другого человека? - спросил он.

- Зло? Зло? - сказал, волнуясь, поэт. - Мы все знаем, что такое зло для
себя.

- Да, мы знаем, что то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать
другому человеку, - все более и более оживляясь, говорил Р. Он говорил
по-французски: - Je ne connais dans la vie que deux maux bien r #233;els:
c'est le remord et la maladie. Il n'est le bonheur que l'absence de ces
maux[7]. Жить для себя, избегая только этих двух зол, - вот вся моя мудрость
теперь.

- А любовь к ближнему, а самопожертвование? - заговорил Х**. - Нет, я с
вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не делать зла, чтоб не
раскаиваться, этого мало. Я жил так, я жил для себя и чуть не погубил свою
жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере стараюсь (из
скромности поправился покрасневший поэт) жить для других, только теперь я
понял все счастие жизни. Нет, я не соглашусь с вами, да и вы не думаете
того, что вы говорите.

Р. молча глядел на Х** и насмешливо улыбался.

- Вот увидишь сестру Марию, с ней вы сойдетесь, - сказал он. - Может
быть, ты прав для себя, - продолжал он, помолчав немного, - но каждый живет
по-своему; ты жил для себя и говоришь, что этим чуть не погубил свою жизнь,
а узнал счастие только тогда, когда стал жить для других. А я испытал
противуположное. Я жил для славы. (Ведь что такое слава? Та же любовь к
другим, желание сделать для них что-нибудь, желание их похвалы.) Так я жил
для других, и не почти, а совсем погубил свою жизнь. И с тех пор стал
спокойнее, как живу для одного себя.

- Да как же жить для одного себя? - разгорячась, спросил Х**. - А отец,
брат, сестры?

- Да это все тот же я, это не другие, - сказал Р., - а другие, ближние,
les prochains[8], как вы с сестрой Марией называете, это главный источник
заблуждения и зла. Les prochains - это те мужички, хамы, которым ты хочешь
сделать добро.

И он посмотрел на Х** насмешливо-вызывающим взглядом.

- Ты говоришь - школы, просвещение и так далее, то есть ты хочешь
вывести его, - продолжал он, указывая на мужика, снявшего шапку и
проходившего мимо них, - из его животного состояния и дать ему нравственные
потребности. А мне кажется, что единственное возможное счастье есть счастье
животное, а ты хочешь лишить его. Физический труд для него такая же
необходимость, как для меня и тебя труд умственный. Я ложусь спать в третьем
часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра
оттого, что думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить;