"Михаил Берг. Вечный жид " - читать интересную книгу автора

вот так и напишу, ну, пусть знают, в какой обстановке открытия делают, ибо,
так и так, и тут что-нибудь такое хлесткое, да, а внизу, как спустишься,
степановна, вошь, извиняюсь, белая, или из старух, кто рядом у парадной
целый день высиживает, обязательно выворачивать начнет: опять из нинки твоей
ухажеров в лифте, паразит, изгадил, это что же делается, или убирать за вами
должен кто, ни ступить, ни продыхнуть, по-хорошему, кузьмич, приструни, а то
в жакт жалиться будем, ну что, будьте любезны, на такое скажешь, ведь возьми
глаза в руки, разве нинка в лифте-то мочится, разве ей сподручно, да и разве
в их одной парадной такое - это дело житейское, это везде без продыху так,
нет, не хватает терпения у народа, теперь все фигурально на улице больше
живут, а если как у них - центр торговый на углу, так и подавно, и ведь
столько старухам этим объяснений делал, положение разъяснял, но - не
понимают, хоть убей, а сами, кстати, только толкучку в транспорте создают,
да, усовершенствование предлагаю, ездют куда попало, когда народ ошалелый
битком набивается, я бы и закон такой издал, чтобы старух бесполезных в
"пик" не пускать, я вот никуда не езжу, ибо наука, да, не терпит суеты, а
они, извиняюсь, из любопытства склочного катаются, вот и еще отметить хотел,
как в субботу вечером володька приехал, из-за которого и история
приключилась, это тоже понимать надо, володька, антонины моей первый сын, не
наш, а ее первого мужа, что с фронта не вернулся, его, когда антонина еще
брюхатая была, забрали, все четыре года почти протрубил, на курском варился,
геройствовал, антонина рассказывала, приезжал раз, медалями звенел, они
такое любят, герои эти, а потом в конце сорок четвертого в окружение попал,
две недели по лесу плутали, кору ели, ага, это потом рассказывали, половину
ихних перестреляли, вот, а когда на своих вышел, его тут же за
ненадежность-неблагонадежность в трибунал, поговорили-приговорили, ну а
характер у него нервный был, что-то повздорил, нашалил - и пропал человек, а
я это так понимаю: спокойствия не хватало, ну, дергался постоянно по
пустякам, пену пускал, мы же с ним всегда в соседних домах, напротив жили,
вот и допускался, так и так, а я ведь тоже, будьте любезны, три годика
отвоевал, знаю, как пехота, не в упрек сказано, в атаку ходит, когда
винтовку из окопа высовывают и не глядя палят, ага, потому что зазря
бесполезно пропадать - и вот, не пропал, скольких уж пережил, потому что
попусту не пылил, не высовывался - и неприспособлен, да и зачем, мне еще в
школе говорили: ты, ухов, хотя и неспособный, но другим не мешаешь (ага, это
я тогда неспособным был, ибо что я потом теорию придумаю, никто и не ведал,
оно, конечно, так всегда бывает, все великие люди поначалу в дураках ходят),
не то что корнеев, а корнеев - это петр, петька, муж первый антонины, дружок
ученический, горячая голова, для дыма и сгорела, вот, а фронтовиков теперь
еще сколько хочешь есть, разве об этом думали, и до сих пор есть
несговорчивые, которые фанфаронно проживают, алене, что в точке пивной
торгует, на пене мильон помогают сопоставить, вот я знаю, кстати, хорошо б
внимание обратить, ибо по пустомельству все, но все ругают, а я скажу, зачем
туда народец ходит, разве только чтоб глаза залить, не фигурально, не так:
жизнь сообщениями друг другу разбавляют, как и николай-инвалид, что ноги
через бок ставит, действительность свою предъявляют, ага, а воевать или еще
чего там - так они хоть сейчас, хоть и кроют теперь все будь здоров, я здесь
без солидарности, за недостаточность нашу, но есть и геройские облики, да, о
чем с удовольствием сообщаю, благодаря наблюдательности, вот, к примеру,
аркашка шарапов, ему руку под локоть под москвой оторвало, орденоносный