"Михаил Берг. Вечный жид " - читать интересную книгу автора

некая нелепая прихоть, но обязательно захотелось вспомнить, что именно она
сказала. После всех. Возможно, когда откажутся. Только не это. Что угодно,
только не это. Брови изогнулись углом, переулком. Лучше на улицу. И рот,
будто дважды глотнул воздуха. После всех. Но, милостивый государь, простите,
милый Маятник, что опять перебил, но я не все понял: нет, то, что вы так
рельефно рассказали, я представил себе очень отчетливо: душная южная ночь,
низкое небо с жалящими звездами, которые, кажется, вырезаны из серебряной
фольги, приклеенной к синей замшевой бумаге, влажный воздух, насыщенный
запахами, в котором странно звучат слова и хочется говорить шепотом. И
короткий разговор у околицы, быстрый взрыв капризного женского гнева,
негодование женщины, посчитавшей оскорбленной себя или своего милого, а
затем лепет складок женской одежды, задевающей за кусты, и тишина, прогнув
спину, словно кошка, бесшумно легла у ног. Но вы, милый Маятник, я не понял,
что делали вы: бежали следом, умоляя вас выслушать, крикнули что-то в спину
или бросились, не разбирая дороги, куда глаза глядят? И потом - что
чувствовали вы в этот момент, простите, это очень интересно, но если не
хотите, можете не рассказывать, я понимаю, подобные переживания интимны, но
все же - то, что вы стояли, вероятно, оглушенный и пытались точно вспомнить
услышанные, а точнее, прозвучавшие слова, это очень похоже, о многом
говорит, подобная тщательность понятна, своеобразное желание усилить
собственную боль, мазохистское раскачивание кончиком языка больного зуба,
это весьма интересная деталь. Но, милостивый государь, какие вас в эту
минуту обуревали ощущения: ваше сердце было разбито, ныло, точно натруженный
орган, душа казалась пустой, просилась вон, вы были, что называется, вне
себя, на грани отчаянья, безумия, а может быть, именно тогда вас посетила
какая-нибудь примечательная мысль, так бывает, это возможно, вероятно,
похоже на истину? И еще - те оскорбительные слова, которые вы услыхали или
нет, неважно, полученный отказ, так сказать, отставка, если позволите
употребить это ироническое обиходное словцо, как повлияло все это на ваше
чувство: плеснуло на него водой или спиртом, знаете ту вспышку, которую дает
кружка светлого или темного, все равно, керосина, вылитая в открытое
пламя, - жадный быстрый язык, яростно и бессильно лизнувший пространство;
как было у вас, если не трудно, расскажите, это интригует, пожалуйста. Я
понял вас, сударь, конечно, мне нетрудно припоминать все это, и, пожалуйста,
не думайте, что вы меня смутите, это ваше законное право знать все, до
мельчайших подробностей, ибо в них чаще всего и скрыто самое важное,
загвоздка, так сказать, но я должен вас огорчить! Дело в том, что, сам не
зная зачем, пытаясь точнее припомнить слова, сказанные мне ушедшей Магдой, я
действительно какое-то время еще стоял, прислушиваясь неизвестно к чему,
тишина вместе с ночным туманом по-пластунски ползла по земле, где-то
скрипнула калитка, послышались шаги, гравий рассыпался под подворачивающимся
каблуком, по некоторым признакам чувствовалось наступление утра, знаете,
сударь, эту несравненную свежесть, которая по-особому зудит и отдается в
суставах, если вы всю ночь на ногах, а рассвет уже вымочил улегшуюся траву
росой; и тогда я, все еще повторяя по инерции и подбирая пригодную для слуха
фразу, повернулся и зашагал домой, стараясь не замочить в росе сандалий и
вслушиваясь в неизвестно откуда взявшийся запах полыни. Но, милостивый
государь, простите, я ничего не понял. Самое главное: что вы испытывали в
эти волнующие мгновения, что испытывает на рассвете отвергнутый любовник,
бредущий, несолоно хлебавши, домой; иначе говоря, вспыхнуло ли ярче ваше