"Сирано Де Бержерак. Иной свет, или Государства и империи Луны " - читать интересную книгу автора

я слыхал, что она была лунатиком". Я затем спросил своего демона, всегда ли
бывает годна такая стихотворная монета и достаточно ли стихи для этого
переписать. Он отвечал, что нет, и продолжал так: "Сочинив стихотворение,
автор несет его в Монетный двор, где заседают присяжные поэты страны. Там
эти официальные стихотворцы производят испытание ваших произведений, и если
будет признано; что они хорошей пробы, они оцениваются, но не всегда по
твердой стоимости (т. е. сонет не всегда имеет стоимость сонета), а по
достоинству вещи, таким образом здесь умирают с голоду только дураки, а
умные люди всегда хорошо питаются". Я пришел от этих слов в совершенный
восторг и восхищался мудрой политикой этой страны, а он продолжал: "Впрочем,
здесь существуют люди, которые содержат гостиницы еще на совершенно других
началах: когда вы выходите от них, они требуют от вас согласно стоимости
расходов вексель на тот свет. Получив его, они заносят его в большую книгу,
которую называют счетом бога. Запись гласит приблизительно так: "Item - цена
стольких-то стихов, врученных такого-то числа такому-то, имеющая быть мне
возмещенной богом при получении им векселя из первой же имеющейся в
наличности суммы. Когда они чувствуют приближение смерти, они велят
разрубить эти книги на мелкие куски, проглатывают их, считая, что если они
не будут переварены, они не принесут никакой пользы".
Этот разговор не мешал нам продолжать наш путь, т. е. мой четвероногий
возница шел подо мной, а я сидел верхом на нем. Я не буду останавливаться на
разных приключениях, задерживавших нас в пути, который в конце концов привел
нас к тому городу, где король имел свою резиденцию. Как только мы приехали,
меня привели во дворец, где вельможи встретили меня с радостными
восклицаниями, однако более сдержанными, чем встречал меня народ, когда я
проходил по улицам. Но вельможи пришли относительно меня к тому же
заключению, как и народ, т. е. что я, без сомнения, самка маленького
животного королевы. Так объяснял дело мой гид, однако ему самому была
непонятна эта загадка, и он не знал, что за животное было у королевы; вскоре
все это разъяснилось, ибо через некоторое время король велел его привести.
Полчаса спустя среди толпы обезьян, одетых в панталоны и широкие воротники,
вошел небольшого роста человек, сложенный почти так же, как и я, ибо он
ходил на двух ногах; как только он меня увидел, он тотчас же стал кричать:
"Criado de vuestra merced!*". Я отвечал на его приветствие почти в тех же
выражениях. Но увы, когда они услышали, что мы разговаривали между собой,
они еще более утвердились в своем предвзятом мнении, и это не привело для
нас ни к чему хорошему, ибо из всех присутствующих даже тот, кто горячее
всех стоял за нас, утверждал, что наш разговор не что иное, как хрюканье,
вызванное в нас естественным инстинктом и радостью, испытанной при свидании.
Этот маленький человек рассказал мне, что он европеец, уроженец старой
Кастильи*, что он нашел средство при помощи птиц долететь до той Луны, на
которой мы теперь находимся; что он попал в руки королевы, что она приняла
его за обезьяну, потому что здешние жители по случайному совпадению одевают
своих обезьян в костюм испанцев; что, увидя его одетым в такой костюм,
королева не усомнилась в том, что он принадлежит к той же породе. "Надо
думать,-возразил я,-что из всевозможных костюмов, которые они на них
примеряли, они не нашли ни одного, который был бы смешней; поэтому они так и
наряжают своих обезьян, которых держат только для забавы". "Ваши слова
показывают,-сказал он,-что вам незнакомо достоинство нашей нации, ради
которой вселенная производит человечество, чтобы снабжать нас рабами и в