"Андраш Беркеши. Перстень с печаткой (Авт.сб. "Перстень с печаткой") (про шпионов)" - читать интересную книгу автора

пригибаясь к мокрой траве, по направлению к густым зарослям кустарника.
А сирены продолжали зловеще выть, выть, не переставая...




ЧАСТЬ ВТОРАЯ



1


- Могу я пригласить вас на коньяк, коллега? - спросил профессор Акош
Кальмана Борши, когда они вместе возвращались в отель с заключительного
заседания конгресса. Вежливо пропустив профессора вперед, Кальман
проследовал за ним в кафе при гостинице.
Они выпили. Коньяк был отличный.
- Да, - продолжал профессор, - должен поздравить вас с успешным
выступлением, но чем вы так угнетены? Насколько мне известно, в июне вы
собираетесь жениться?
- Если все будет в порядке, господин профессор.
- Сколько вам лет, дорогой коллега?
- В день свадьбы мне будет сорок три.
- А Юдит?
- Ей недавно исполнилось двадцать три.
- Ну так вы же молодец, милый мой.
В этот момент в кафе вошли представители французской делегации, и
академик Корзье, едва завидев Акоша, оставил своих коллег и заспешил к
нему, улыбаясь во весь рот и еще издали протягивая ему сразу обе руки.
Меньхерт Акош, извинившись перед Кальманом, стремительно вскочил из-за
стола. Ученые обнялись.
Кальман неподвижно сидел, откинувшись в кресле, и думал о своем.
Минувшие восемнадцать лет сильно изменили Кальмана Борши не только
внутренне, но и внешне. Он возмужал, стал видным мужчиной. Никто не знал,
почему Борши вдруг бросил преподавательскую работу и стал
физиком-атомником. Вернее, один человек знал - это был полковник Эрне
Кара.
Когда в сорок четвертом году Кальман Борши и Оскар Шалго бежали из
застенков гестапо, им, хоть и с большим трудом, удалось пробраться к Гезе
Такачу, граверу с текстильной фабрики "Гольдбергер", который спрятал их:
несколько дней они скрывались в угольном погребе одноэтажного домишки на
улице Апат, в ожидании, когда за ними придет Шандор Домбаи. Оба они были
совершенно равнодушны к тому, что в последнее время происходило с ними, но
успешный побег возродил в них жажду жизни.
Кальман и Шалго разговаривали мало. Больше думали каждый о своем или
просто, без всяких дум в голове, лежали и молчали. Кальман был сражен
гибелью Марианны. Ему было стыдно, что он остался в живых, и мало-помалу
им овладела навязчивая мысль, что, продолжая жить, он совершает
преступление против Марианны.