"Андраш Беркеши. Перстень с печаткой (Авт.сб. "Перстень с печаткой") (про шпионов)" - читать интересную книгу автора

штампы на открытках настоящие... Вот видите, дорогой Шуба, каким путем вы
подпали под подозрение.
- У меня мороз пробежал по коже, господин майор. Ваш агент находился на
вилле?
- Агент Шалго. После всего этого я стал пристально следить за вами.
Видите ли, мне также не понравилось, что вы скрыли от меня свою любовь к
Марианне. Это можно всячески объяснить и оправдать, но мне это не
понравилось. Мы провели следствие. Все совпадало. Ваше ранение, госпиталь
в Киеве, клиника. К сожалению, не удалось устроить очную ставку с вашей
матерью, потому что село Велика оказалось в зоне, контролируемой
партизанами. Я показал вашу фотокарточку Топойе, но он не опознал вас.
Согласно донесению, ту ночь вы провели с Марианной. Лейтенант и его жена
спали в вашей комнате. Вся моя работа на протяжении многих недель и мои
предположения пошли насмарку. Однако Кэмпбел и главный врач Шавош не
выходили у меня из головы. - Он замолчал и стал прохаживаться по комнате.
Наконец продолжил: - И все же, несмотря на разочарования и неудачи, мне
удалось поймать убийцу.
- Поймали? - спросил с удивлением Кальман.
- Поймал, дорогой Шуба.
- Это действительно увлекательно, как в детективном романе, - улыбнулся
Кальман. - И кто же убийца?
- Вы, Кальман Борши.
На мгновение наступила тишина. Затем Кальман начал громко смеяться.
- Простите, господин майор, - сказал он, все еще продолжая смеяться. -
Вы обладаете поразительными способностями к юмору.
- Юмор - это соль жизни, дорогой мой. Я, конечно, знал, что вы не
признаетесь в убийстве, - проговорил Шликкен. - К разоблачению серьезного
противника, - продолжал майор, - я обычно готовлюсь очень тщательно.
- Но почему вы, господин майор, думаете, что я - это Кальман Борши и
что именно я убил Хельмеци?
- Я не думаю, я знаю. Расследование, мой дорогой друг, почти искусство.
Вы не заметили, что во время допросов я ни разу не спросил вас о
лейтенанте и его жене?
- А я бы охотно ответил.
- Придет очередь и этому, - сказал Шликкен. - Вы помните, как вы,
немного надломленный, явились ко мне, чтобы давать показания?
- Помню. Я даже вспоминаю, что в это время по радио передавали
"Реквием" Моцарта.
- Это была радиола. Хотите послушать?
- С удовольствием. Я думаю, что после бомбежки это было бы весьма
кстати.
Шликкен подошел к столику, включил радиолу. Зазвучала мрачная музыка
Моцарта. Кальман взглянул на улыбающееся лицо майора. Вдруг музыка
оборвалась, только слышался монотонный шум аппарата, и Кальман увидел, что
это не радиола, а что-то иное, таких машин он никогда не видел. Неожиданно
он услышал голос умирающей Марианны, ясно произносящей его имя:
"Кальман..."
Он закрыл глаза, ухватился обеими руками за сиденье, с трудом сдержав
себя, чтобы не закричать.
Шликкен смотрел в исказившееся лицо молодого человека и улыбался.