"Джеймс Ли Берк. Неоновый дождь ("Робишо") " - читать интересную книгу автора

написал, что она умерла от инъекции? И заберете эту бумажку с собой в Новый
Орлеан? Хорошо, у вас есть мое разрешение. От нас не убудет. А что же ее
семья? Выросла она в поселении у сахарной плантации, в пяти милях отсюда к
югу. Слабоумная мать, полуслепой отец. И вы поедете туда и расскажете, что
их дочь была наркоманкой?
- И все же здесь сильно пахнет убийством, шериф.
- Я хочу вам сказать еще только две вещи... и важно, чтобы вы их
поняли. Я верю тому, что говорят мне помощники, а если вы недовольны,
отправляйтесь в офис к следователю. И второе - этот разговор окончен.
И он переключился на своих лошадей, что паслись вдали на поле, как
будто меня здесь и не было. Потом нацепил черные очки, как у пилота, сел в
кадиллак и поехал по дорожке к шоссе. Я остался стоять как столб.

* * *

Погибшую девушку звали Лавлейс Десхотелс. Ее родители жили в одной из
продуваемых всеми ветрами некрашеных лачуг, стоявших вдоль пыльной дороги на
большой сахарной плантации. Хибары ничем не отличались друг от друга,
маленькие крылечки были подогнаны так стандартно, что можно было пустить
стрелу в прямоугольное пространство столбов, крыш и перил, и она бы
пролетела через весь квартал, не задев ни одной дощечки. Зеленые поля
сахарного тростника протянулись на мили вокруг, лишь кое-где это однообразие
нарушал случайный дуб или далекие очертания сахарного завода, и из его труб
зимой шел окутывавший эти самые лачуги дым с отвратительным сладким запахом,
от которого слезились глаза.
Этот домишко походил на тысячи других, что я видел на своем веку по
всей Луизиане и Миссисипи. В окнах не было стекол, лишь деревянные ставни,
которые подпирали дощечками, чтобы не закрывались. Стены были оклеены
страницами из торгового каталога, а поверх - обоями, но сейчас обои с бурыми
потеками от дождя во многих местах отстали. Ржавый рекламный щит
"Ар-Си-Колы" служил крышей сараю, к которому примыкал маленький загончик для
свиней.
Но внутри дома в глаза бросалось нечто другое: цветной телевизор,
подделка под баварские часы над печкой, топившейся дровами, искусственные
цветы в изогнутых стаканах, ярко-желтый обеденный стол с пластиковым
жаропрочным покрытием, стоявший рядом со старинным кирпичным камином,
заваленным мусором.
Родители мало что смогли рассказать. Мать тупо смотрела по телевизору
какое-то игровое шоу, ее огромное тело было втиснуто в ярко-зеленые
брюки-стрейч и мужскую армейскую рубашку с обрезанными рукавами. Отец, седой
старик с мутными от катаракты глазами, передвигался по комнате, опираясь на
трость так, будто у него был поврежден позвоночник. Из кармана его рубашки
торчала ореховая курительная трубка, от которой исходил слабый аромат.
- Она уехала в Новый Орлеан. Говорил я ей, что цветной девушке из
деревни нечего делать там, - сказал он, садясь на кушетку, и положил руку на
набалдашник. - Какие дела у деревенщины с людьми из Нового Орлеана? Говорил
ведь.
- На кого она работала, мистер Десхотелс?
- Да что я знаю об этом городе? У меня там нет никаких дел, - улыбнулся
он мне, обнажив беззубые синеватые десны.