"Джулиана Берлингуэр. Серебряная рука " - читать интересную книгу автора

то, что Арудж выживет, все же есть.
- Скорее кладите его на повозку!
Сам Хасан с помощью солдат своего эскорта поднимает носилки.
Дно повозки устилают подушками в несколько слоев, чтобы смягчить толчки
при движении. На подушки кладут Аруджа - он почти без признаков жизни,
только слабо хрипит.
Хирург советует не медлить, чтобы можно было поскорее прооперировать
раненого. Он хочет удалить омертвевшие ткани и остановить процесс гниения,
если будет на то воля Аллаха.
Хасан едет верхом рядом с повозкой. Он готов молиться какому угодно
Богу, только бы Аруджа удалось спасти, хотя, когда Краснобородый был здоров,
Хасан часто мечтал бежать от него куда глаза глядят.
В ушах его постоянно звучат то гневные и яростные крики властелина, то
его дружелюбный смех, то простые, спокойные речи, когда он старался чему-то
научить юношу. Добрые и недобрые воспоминания перемешиваются, теснятся в
голове Хасана все время, пока процессия движется к дворцу, да и потом, во
время осмотра врачами, с их то обнадеживающими, то лишающими всякой надежды
противоречивыми выводами, и после рискованной операции, когда бред раненого
сменялся полным молчанием и казалось, что он уже мертв.

4

- Пей! Снадобье действует, пока не улетучился его аромат. Пей до дна.
Не хватало только Османа с его настоями! Хасан готов поколотить
старика.
- Как ты смеешь так обращаться со мной? - сердится тот.- И именно
сейчас?! Если будешь злиться, там, наверху, никто не услышит нашей молитвы.
Только добрые и кроткие могут надеяться, что их молитвы дойдут до Неба.
Да, только Небо может сохранить жизнь их бешеному хозяину.
Осман Якуб поставил за его здравие три свечи перед Мадонной,
изображение которой он держит у изголовья своей кровати. Три свечи за
здравие этого демона? Да он же бросил вызов самому Небу! Но ни один духовник
не смог бы убедить Османа, что это - грех. Он прекрасно помнит, как по
повелению короля Неаполя Ферранте Арагонского зажигали свечи на всех углах и
держали при них охранников, чтобы никто не смел подойти и задуть огоньки.
Если Мадонна принимала свечи дона Ферранте, почему бы ей не принять свечи за
здравие Арудж-Бабы? Ведь известно, что Ферранте был отъявленным негодяем,
кровавым палачом, бандитом почище Аруджа.
Поскольку вероятность, что Баба умрет и предстанет перед судом
Всевышнего, очень велика, Осман, обманывая сам себя, старался выпросить у
Бога особую милость к хозяину на том свете.
"Наверху, на небе, у святого Петра наверняка есть какая-то специальная
мерка для грехов наших владык", - думает Осман. Ведь иначе даже его питомец
Хасан может оказаться в беде, если, сделавшись государем, он когда-нибудь
предстанет - пусть это случится как можно позднее! - перед Божьим судом.
Каким бы добрым, справедливым, милосердным ни был государь, его душа всегда
отягощена страшным грузом грехов. "Здравствуй, - говорит святой Петр
простому смертному. - Ты, я слышал, убил человека. Но раскаялся ли в этом?
Да? Тогда отправляйся в чистилище. Ах, нет? Тогда твое место в аду. Иди
поджаривайся!"