"Луи де Берньер. Сеньор Виво и наркобарон ("Магическая трилогия" #2)" - читать интересную книгу автора

глянула испытующе и пальчиком коснулась его соска, отчего у Дионисио
перехватило дыхание.
- Да, это Аника, - ответил он. - И завтра мы первый раз переспим. У нас
уже все оговорено.
В то время Анике Морено было лишь двадцать лет, и в жизни она
руководствовалась в основном чувством прекрасного. У нее имелся крайне
скудный опыт романтических отношений; впервые с ней это произошло в
тринадцать лет во время поездки в Кочадебахо де лос Гатос на экскурсию в
храм и к статуям ягуаров - на переднем сиденье русского внедорожника она
подрочила однокласснику. В восемнадцать она подарила свою девственность
женатому человеку, который притворился, что влюблен. Он работал в
Католической миссии помощи неполным семьям и порвал с Аникой, едва она
забеременела. На третьем месяце у нее случился выкидыш - никто ничего не
заметил, а у Аники прибавилось комплексов. В общем, можно сказать, Аника
испила свою чашу горестей, тем более, что тогда же от неоперабельного рака
скончалась горячо любимая и еще не старая мать. Эта смерть глубоко потрясла
Анику и совершенно выбила из колеи отца - кроткого, неразговорчивого
человека, очень религиозного и доброго, разбогатевшего на поставках оружия.
Аника обладала некоторыми художественными талантами, что с живительной
безыскусностью и простотой выражалось в картинах, где она предпочитала
зигзагообразные яркие узоры. В девушке жило неколебимое убеждение: настанет
день и ее признают великим художником; она была натурой мягкой и
чувствительной, которая не пожелает дурного и злейшему врагу, но в глубине
души ее жила непреклонность, в детстве приносившая неприятности, а в
юности - и счастье, и горе.
Впервые Аника встретилась с Дионисио, когда честолюбивые устремления
художника пробудили в ней интерес к фотографии. Она немного знала одного из
соседей Дионисио, Хереса - личность столь никчемную и неисправимую, что
никто и не пытался его перевоспитать; этого типа принимали какой уж есть, за
исключением Крупнейшей на Свете Анаконды, которая терпеть не могла, когда на
нее блюют. И потому Херес жил спокойно и счастливо, что лишний раз
подтверждает, как мало справедливости на белом свете. Все свое время и
минимум усилий Херес посвящал множеству одиноких и нежеланных (для других
мужчин) дам неопределимого возраста и потрепанной наружности. На жизнь он
наскребал фотосъемками для двух местных газет и воображал себя художником
своего дела. У него имелась одна непривлекательная слабость - врываться на
семейные праздники, и вот так он познакомился с Аникой, произведя на нее
впечатление тем, что фотограф. Херес пригласил ее заглянуть в гости, если
вдруг художественные устремления повлекут ее к фотографии, хотя нет никаких
сомнений насчет его истинных надежд и намерений.
По случайному совпадению Аника жила почти напротив Дионисио - просто
удивительно, как они раньше не встретились. Как-то раз ей пришло в голову
заскочить к Хересу, чтобы тот разъяснил премудрости новой камеры, отцовского
подарка на двадцатилетие.
Когда Аника постучала в прихожей, Дионисио, еще не переодевшись после
работы, сидел, положив ноги на сооруженный Хересом сервировочный столик -
столешница держалась только за счет земного притяжения. Херес впустил
гостью.
Она вошла, и Дионисио подумал, что никогда не встречал такой
потрясающей женщины. В голове сами собой заскакали строчки из "Песни