"Инга Берристер. Любимая, прости..." - читать интересную книгу автора

совместной жизни было свежо, будто это происходило только вчера. Несмотря на
то, что все закончилось крахом, нельзя было позволить себе предать
прекрасное прошлое.
Висенте, напротив, высказал ей вещи, обидные для любой женщины. Не стал
скрывать ужасную правду о том, что для него их отношения были лишь очередным
звеном в цепи прочих и что их постигла та же участь. Неужели прошло уже два
года? Как же она этого не заметила?
Дженетт побледнела так, что, казалось, будто вот-вот упадет в обморок.
Стоило ли выражаться столь жестко и откровенно? Наверное нет. Но Висенте
просто хотел сказать правду, подчеркнуть, что считает ее поведение неумным и
иррациональным.
Как бы то ни было, он пригласил Дженетт присесть, а когда она
отказалась, предложил выпить.
- Я не пью, - пробормотала она, взглянув на часы в попытке обрести
контроль над своими эмоциями.
- Да, я знаю. Но, быть может, сейчас именно тот случай, когда немного
бренди тебе не помешает, - сухо заметил он, стараясь не высказывать излишней
заботливости. - Когда ты в последний раз ела?
- Ела? Я?.. А, позавтракала утром.
Висенте промолчал. Увлекшись какой-либо идеей, Дженетт имела
обыкновение совершенно забывать о необходимости принимать пищу. И прислуга в
его отсутствие сервировала еду на подносах в периоды ее интенсивных научных
исследований и подсовывала деликатесы, желая возбудить аппетит. Во всем, что
не касалось членистоногих, она отличалась редкой непрактичностью...
Дженетт вновь подняла на него взгляд.
- Ты не хочешь принимать от меня никаких извинений, потому что не
желаешь простить, - прошептала она. - Я это прекрасно понимаю, поскольку не
могу простить себя сама.
Пораженный экспрессией, прозвучавшей в последней фразе, Висенте вложил
в непослушные пальцы Дженетт бокал с бренди.
- Я вызову для тебя машину. Ты ведь приехала сюда на поезде?
- Да, только не надо машины. - Поднеся хрустальный бокал к губам, она
глотнула обжигающей жидкости, словно огнем растекшейся по всему телу.
Висенте с изумлением наблюдал за тем, как, выпив бренди одним глотком,
будто простую воду, Дженетт направилась к двери, настолько углубленная в
свои мысли, что, не заметив стоящего на пути кресла, наткнулась на него,
чуть было при этом не упав.
- Я настаиваю, чтобы на вокзал тебя отвезла машина, - заявил он.
- Можешь настаивать сколько угодно. Ко мне это не имеет никакого
отношения, - гордо выпрямившись, ответила Дженетт, поняв, что с их браком
покончено, покончено окончательно и бесповоротно; надежд на его возрождение
не осталось ровным счетом никаких.
- Дженни, будь же благоразумна!
Употребление уменьшительного имени было подлым приемом с его стороны.
Она прекрасно помнила моменты, в которые Висенте прибегал к этому
обращению...
- Дженни, не ворчи, - отмахивался он, когда она пыталась убедить его
уделять ей целиком хотя бы один вечер в неделю. Вечер, который принадлежал
бы лишь им, а не был бы отдан светским мероприятиям или работе допоздна,
когда приходилось засыпать, не дождавшись его появления. - Подобными делами