"Инга Берристер. Время надежд " - читать интересную книгу автора

заикались и краснели от волнения, другие напускали на себя суровость
умудренных жизнью мужчин, которая не вязалась с их мальчишечьим обликом и
невольно придавала им нечто трогательное. Но на этот раз все было
по-другому. На этот раз Мейбл испытывала тревогу матери, подсознательно
чувствующей, что ее ребенку угрожает опасность.
Уже по тому, как Одри произнесла имя друга, Мейбл почувствовала, что
этот Ричард важен для дочери. Даже более чем... Она поежилась и окинула
рассеянным взглядом свою маленькую гостиную.
Мейбл никогда по-настоящему не понимала женщин, заявлявших, что
дочери-подростки - их лучшие друзья, поскольку слишком отчетливо
представляла себе опасности, подстерегающие ее ребенка в жестоком мире, и
слишком остро ощущала свою материнскую ответственность, чтобы сказать
подобное о себе.
Мейбл надеялась, что из нее получилась не слишком властная мать. Пока
Одри росла, она старалась, чтобы девочка не чувствовала себя изолированной
от ровесников, чтобы ей не пришлось познать одиночество, от которого
страдала в детские годы ее мать.
Одри весьма туманно высказывалась по поводу этого Ричарда Барраклоу, а
самой Мейбл не хотелось расспрашивать, и в результате она почти ничего о нем
не узнала, кроме того, что Одри познакомилась с ним в университете и
почему-то решила, что ее мать отлично с ним поладит. Все это казалось
каким-то зловещим. Материнское чутье подсказывало Мейбл, что за радостной
беззаботной болтовней Одри что-то кроется.
Прикусив губу, женщина снова оглядела критическим взглядом гостиную. В
камине весело горел огонь, рядом в корзине лежал запас дров. Дровами ее
обеспечивал Нолан Такер с соседней фермы, которого Одри, поддразнивая мать,
называла не иначе, как ее воздыхателем.
Они с Ноланом и вправду время от времени встречались, ходили в ресторан
или в театр. Он был вдовцом с двумя взрослыми детьми, она же... Чего уж там,
она была немолодой матерью почти взрослой дочери, и вполне естественно, что
у них с Ноланом было немало общего. Но их отношения этим и ограничивались. К
счастью, Нолан был слишком хорошо воспитан, чтобы решиться на сексуальные
притязания, которых Мейбл терпеть не могла и боялась как огня.
Однажды, года три назад, Одри вдруг невозмутимо заявила матери, что ей
давно пора перестать вести себя так, будто она заслуживает вечного презрения
только за то, что когда-то родила внебрачного ребенка, и наоборот, ей
следует гордиться тем, как много она сделала для этого самого ребенка.
- Мама, ты буквально шарахаешься в сторону всякий раз, когда на тебя
взглянет мужчина, нельзя же так. Ты весьма привлекательная женщина, это все
говорят, и я не буду возражать, если у меня появится отчим - конечно, при
условии, что он мне понравится, - сказала тогда Одри.
Мейбл была потрясена и довольно резко ответила:
- К твоему сведению, я не собираюсь делать ничего подобного.
- Но почему? По-моему, тебе следует об этом подумать, - дерзко заявила
Одри и с типично подростковым высокомерием прочла матери целую лекцию. -
Сколько я себя помню, ты всегда жила только со мной и дедушкой. Я понимаю,
тебе было очень тяжело, когда сначала мой отец погиб в той ужасной аварии, а
потом ты узнала, что беременна. Но нельзя же из-за этого до конца жизни
прятаться от мужчин! Знаешь ли, оттого, что ты просто улыбнешься кому-то,
ничего страшного не произойдет. Не можешь же ты провести в одиночестве всю