"Инга Берристер. Время надежд " - читать интересную книгу автора

которой страстно желала ей избежать.
Ричард... Какое все же странное, несмотря на распространенность, имя:
чересчур театральное и слишком... мужское. Сразу вспоминаются герцог
Глостер, впоследствии король Ричард III, увековеченный Шекспиром в
одноименной хронике, и Ричард Львиное Сердце. Строго говоря, Одри ни словом
не упомянула, что влюблена в этого Ричарда. Но манера произносить его имя,
чуть заметное придыхание в голосе, и то, что она, Мейбл, остро почувствовала
все эти нюансы, заставляли ее с нетерпением ждать встречи с мужчиной,
ставшим, по-видимому, очень дорогим для ее дочери. Мейбл ждала этой встречи
и одновременно страшилась, словно познакомиться с Ричардом означало бы
признать его значимость для Одри. Не то чтобы Мейбл испытывала материнскую
ревность или негодовала по поводу самого факта, что кто-то может занять в
жизни дочери главенствующее место...
Она виновато прикусила нижнюю губу, устыдившись своих мыслей.
К приезду гостей Мейбл приготовила на втором этаже две удобные
безупречно чистые спальни. Две. Одри, естественно, будет спать в своей
комнате, а Ричард - в своей. Комната, приготовленная для Ричарда, была самой
маленькой из всех, но, возможно, и самой симпатичной. Особую прелесть
помещению придавали натертый до блеска дощатый пол и небольшое мансардное
окно. Доминировала же роскошная двуспальная кровать.
Мейбл обвела уютную гостиную невидящим взглядом, не замечая открытых
балок низкого потолка и глубоких ниш окон, придававших комнате своеобразное
очарование добротной старины.
Дом был очень старым, и Мейбл влюбилась в него с первого взгляда. Она
подозревала, что, не будь такой спешки с переездом из Лондона, отец охотно
бы подождал, пока на продажу выставят нечто более современное. Мейбл с
присущим ей мастерством и вкусом возродила к жизни дышавшую на ладан
деревянно-кирпичную развалюху, и теперь дом нес на себе отпечаток ее
личности. У всякого, кто впервые попадал в эти уютные комнаты, захватывало
дух от восторга и удивительного ощущения покоя.
Возможно, следовало набраться храбрости и напрямую спросить Одри,
рассчитывает ли она жить в одной комнате с Ричардом? - терзалась сомнениями
Мейбл. Правда, в спальне Одри по-прежнему стоит узкая девичья кровать, но
что делать, если дочь выкажет желание поселиться в одной из свободных комнат
вместе с гостем? Как быть, если Ричард потребует, чтобы Одри спала с ним и
таким образом продемонстрировала матери, насколько серьезны их отношения?
От знакомых, столкнувшихся с подобной проблемой, Мейбл наслушалась
немало ужасных историй, которые не прибавляли оптимизма. Не то чтобы она не
желала признать, что дочь стала взрослой женщиной, конечно, нет, она это
знала и смирилась с этим, но одно дело соглашаться, что Одри достаточно
взрослая, чтобы иметь с кем-то интимные отношения, и совсем другое -
оказаться в ситуации, когда эти отношения развиваются буквально у тебя под
носом, оживляя все страхи и тревоги.
Поскорее бы уж они приехали. А еще лучше, позвонили и сообщили, что у
них изменились планы. Господи, как я боюсь этой встречи... Но ради Одри
придется притвориться, что Ричард мне нравится и что я рада за дочь.
Стоп, так не годится, мысленно оборвала себя Мейбл. Вероятно, этот
Ричард очень милый мальчик и так же влюблен в Одри, как она в него. Он
наверняка так же раним и чувствителен, и где-то у него есть мать, которая с
таким же ужасом ждет встречи с Одри, как я - с ним. Но почему же на душе так