"Анри Бертьен. No Fate'" - читать интересную книгу автора

он-де читал мои сочинения и восхищался ими... Я пытался убедить его, что
'читабельная' книга - это не школьное сочинение, и нет никакой гарантии,
что результат моих ночных бдений вообще сможет кого-либо заинтересовать...
Он не слышал моих возражений, повторяя, как в бреду:
- Кроме тебя, Анри, никто этого не сделает... Ты один способен понять всё
это и показать людям...
- Послушай, Гарик, а ты не пробовал подсунуть это кому-нибудь из маститых
писателей, имеющих имя - чтобы их книги покупали, опыт - чтобы эти книги
возможно было прочесть, время - чтобы всё это,- я показал на его пакет,-
изучить и связи - чтобы суметь это издать?
- Послушай, Анри,- вдруг парировал он, и мне показалось, что в его словах
впервые за сегодняшний день появился здравый смысл,- теперь ты знаешь всё,
так скажи: есть ли в мире такой человек, который, приди я сейчас к нему с
таким рассказом, сочтёт меня нормальным?
- Не думаю,- вынужден был согласиться я.
- Так ты что - хочешь упрятать меня в психушку?- Подвёл черту Гарик, и,
поскольку на этот его последний аргумент мне уже нечем было возразить, я
вынужден был согласиться. Признаться, в тот момент я не думал, что
действительно буду этим заниматься - мне просто хотелось как-то закончить
затянувшийся почти до вечера разговор. Я уже представлял, как буду
выкручиваться, глядя в честные глаза Гарика, и придумывать причины, почему
я опять не занимался книгой... Собственно, окончательно сломала моё
сопротивление Nathalie: после того, как истекло два дня после
описываемого события и она перестала дуться, решив, что я уже достаточно
наказан, ей пришла в голову мысль поинтересоваться: что же, собственно,
заставило Гарика 'нарушить правила хорошего тона', а меня - оставить без
внимания (подумать только - на целый день!) стайку хорошеньких девушек,
среди которых она сама занимала отнюдь не последнее место... Примерно
через неделю, которую она провела то в наушниках, то - листая страницы
Гариковых рукописей, она вдруг подошла ко мне вплотную и, глядя прямо в
глаза - в упор - твёрдо произнесла:
- Эврика!
- Что - 'Эврика'?- Поинтересовался я; на что она, не отводя глаз и не
меняя уверенно-торжественного выражения лица, заявила:
- Я поняла, почему пришёл Гарик.
- И?
- И почему ты с ним просидел целый день.
- Ну и?
- Ты должен это сделать, Анри...
...И я сдался! Прости меня, читатель, что выношу на суд твой своё
несовершенное творенье - к этому меня вынудили стенания старого друга и
глаза любимой женщины... Оставь меня в покое, маститый критик - ибо я
открыто признаю, что не умею писать и не знаю 'законов жанра'; но ведь я и
не собираюсь впредь отбирать хлеб у твоих постоянных клиентов, которые
обеспечивают тебя работой... Не суди меня строго, издатель, что я не могу
даже толком определить жанр этого произведения, ибо - как я могу сделать
то, что, быть может, затрудняешься сделать ты сам? И да простит меня
всевышний, если я сделал что не так - ибо знает он, что я того не хотел...
Я просто написал изложение, как делал это в четвёртом классе средней
школы; только 'первоисточником' послужили не строки, написанные классиком,