"Анри Бертьен. No Fate'" - читать интересную книгу автора

'романтического путешествия'...
Если бы кто-то сказал мне сейчас, что на пляж я не пойду - причём, в
общем-то, по своей воле, и - ни сегодня, ни завтра; что девочки на меня
серьёзно обидятся, а моя милая Nathalie вообще перестанет со мной
разговаривать (и продержится целых два дня) - но всё это не будет меня
сколько-нибудь серьёзно занимать - я бы посмотрел на этого 'прорицателя',
как на умалишённого, а через минуту уже забыл бы о его существовании... Но
- судьбе было угодно распорядиться именно так...
Когда рюкзак был примерно наполовину заполнен, а остальные вещи были
заботливо водворены мной, как мне казалось, на места, обычно ими в
квартире занимаемые, раздался звонок в дверь. Нельзя сказать, чтобы я
придал этому какое-либо серьёзное значение - может, 'подруга дней моих'
почему-то вернулась; а может - соседка снова решила оставить у нас
ключи... Нет - я, в общем-то, понимаю, что оставлять у соседей
единственный в семье комплект ключей - может быть, и проще, чем изготовить
каждому из членов семьи свой, собственный; но я совершенно не понимаю,
почему для этой их простоты кто-то из нас должен постоянно сидеть дома; а
посему я собирался просто повесить эти ключи 'на гвоздик' в прихожей и
совершенно спокойно исчезнуть на день (или на два - это уж как
получится)... Каково же было моё изумление, когда, открыв дверь, я увидел
Гарика Ованесяна - очень неглупого, достаточно прямого и приятного парня,
моего давнего хорошего знакомого; человека, для которого прийти в гости
без предварительной договорённости было совершенно немыслимо, даже если
речь шла о родителях или ближайших друзьях... Сам факт его появления
предполагал, следовательно, известную неординарность ситуации, а
безутешно-потерянное выражение его лица заранее подтверждало мои самые
худшие опасения... Картину дополнял пакет с кассетами, общими тетрадями и
ещё какой-то чепухой, который навёл меня на мысль, что Гарик сбежал из
дому, прихватив с собой всё самое ценное - или же ему помогли покинуть
обычно оккупируемую им территорию, скажем... резко изменившиеся взгляды
любимой женщины.
Понятно, что любая неординарность происшедшего, толкнувшего Гарика на
такой немыслимый, с его точки зрения, поступок, вовсе не извиняла его
'некорректности' в его собственных глазах, а посему он с минуту стоял в
дверях, пытаясь как-то лихорадочно оправдать своё поведение - если не в
моих глазах, то, хотя бы, в своих собственных; но, поскольку никаких
членораздельных звуков он выдавить из себя не мог, а потуги его выражались
в основном сменой красных и белых пятен на лице да чередованием выражения
скорби, потерянности и виноватости - я счёл целесообразным просто
'вдвинуть' его в дверной проём, отобрать пакет - что было весьма сложно,
поскольку он вцепился в него мёртвой хваткой, протолкнуть его в комнату и
усадить на диван. Некоторая бесцеремонность обращения и чашка горячего чая
несколько вернули его к жизни: он уже не смотрел на себя, как на 'наглого
и беспардонного нарушителя правил приличия', а где-то минут через пять к
нему вернулась даже способность говорить...

* * *

...То, что поведал Гарик, наводило меня на самые грустные мысли: либо
следовало предположить, что он просто свихнулся, либо - запросто можно