"Александр Берзин. История раннего периода буддизма и бона в Тибете " - читать интересную книгу автора

устойчивого положения в Бактрии и давал надежду восстановить военное,
экономическое и политическое присутствие в регионе Таримской впадины.
Сильное стремление собирать налоги с прибыльной торговли по Великому
шелковому пути постоянно подталкивало их к действиям.
Может возникнуть соблазн предположить, что предыдущий союз тибетцев с
тюркскими шахами, целью которого был захват Бактрии у Омейядов, был заключен
под влиянием так называемой "бонской" фракции, отождествлявшей Бактрию с
Тагзигом - родной землей бон, и желавшей предотвратить осквернение ее
главного монастыря - Нава Вихары. Однако подобный вывод не логичен, даже
если допустить два ошибочных предположения, что бон в то время был
организованной религией и что именно религия была определяющей
характеристикой бонской фракции. Даже если некоторые из аспектов веры бона
могли иметь бактрийское буддийское происхождение, последователи бона не
считали эти особенности буддийскими. Более того, позже сторонники бона
заявили, что буддисты Тибета списали у них многие учения.
Таким образом, бонская фракция тибетского двора не вела в Бактрии
"священной войны". Ее также не вели и буддисты, о чем свидетельствует тот
факт, что после потери Бактрии и опустошения Нава Вихары тибетцы не
продолжили защищать буддизм в Бактрии, а вступили в другой союз, с
арабами-мусульманами. Главной мотивирующей силой тибетской внешней политики
были политические и экономические, а не религиозные интересы.


Анализ мусульманской миссии в Тибете

Чтобы не рассердить своих союзников Омейядов и не подвергать риску
взаимоотношения с ними, по настоянию халифа Умара II тибетский двор принял в
717 году решение пригласить мусульманского учителя. Это решение имело очень
мало общего с действительным интересом к учению ислама. В лучшем случае
императрица Джинченг могла относиться к исламу подобно тому, как император
Сонгцен Гампо изначально относился к буддизму, а именно как к еще одному
источнику сверхъестественной силы, которая может укрепить ее имперскую
позицию. С другой стороны, консервативно настроенные жрецы и знать
тибетского двора могли быть враждебно настроены к арабскому
священнослужителю. Они могли опасаться дополнительного иностранного влияния
и ритуалов, которые могут еще больше укрепить императорский культ, ослабив
тем самым их власть, и спровоцировать бедствие в Тибете.
Поэтому причиной холодного приема, оказанного в Тибете мусульманскому
учителю, в первую очередь была общая атмосфера ксенофобии, распространяемая
оппозиционной фракцией тибетского двора. Это не было свидетельством
исламо-буддийского или исламо-бонского религиозного конфликта. На протяжении
почти семидесяти лет эта фракция враждебно относилась к буддизму, и это
продолжалось и в будущем. Чтобы понять, что их отношение к исламу было
вызвано ксенофобией, давайте коротко рассмотрим последующие события в
Тибете.


Хотанские монахи-беженцы в Тибете

С отречением от престола императрицы У в 705 году свою власть