"Александр Берзин. Портрет Ценшаба Серконга Ринпоче" - читать интересную книгу автора

есть потенциал превзойти своих родителей. Таким образом, он вдохновил детей,
призвав их уважать самих себя.
Хотя Ринпоче прекрасно понимал, что его взаимоотношения с людьми,
которых он встречал, обусловлены кармическими связями, он никогда не
притворялся, что способен помочь им больше, чем он мог на самом деле.
Однажды в Дхарамсале к нему подошел один швейцарец и объяснил, что его
измучили проблемы, причиняемые духами. Ринпоче ответил, что у них нет
кармической связи, которая позволила бы ему помочь в этом деле, и направил
этого человека к другому ламе, с которым у него такая связь была. Однако
иных людей Ринпоче, казалось, узнавал сразу и при первой же встрече просил
своих помощников записать их адреса. И неизбежно потом между ними
развивались глубокие взаимоотношения. Я был среди этих счастливчиков, хотя
Ринпоче не видел нужды записывать мой адрес. Я бы все равно вернулся.


Обучение у Ринпоче

Впервые я встретил Серконга Ринпоче в Бодхгайе в январе 1970 года.
Шарпа Тулку и Камлунг Ринпоче, два молодых ламы-перерожденца, которые
изучали в Америке английский язык под руководством Геше Вангьяла,
порекомендовали мне его в качестве достойного духовного учителя. Серконг
Ринпоче, по их мнению, был способен направить меня к наиболее подходящему
учителю для изучения тантры Гухьясамаджи. Я выбрал эту сложную тантрическую
систему в качестве темы моей диссертации после того, как на выпускном
семинаре на основе небольшого отрывка из коренного текста сделал сравнение
ее санскритской и тибетской версий.
Несмотря на то что моего лингвистического образования было явно
недостаточно для такого сложного исследования, Серконг Ринпоче отнесся ко
мне вполне серьезно. Он посоветовал мне Кензура Еше Дондруба, ушедшего в
отставку настоятеля Гьюто, Верхнего тантрического колледжа, который много
лет спустя стал главой традиции гелуг. Я посчитал за честь, что Ринпоче
выбрал для меня такого именитого мастера.
Спустя несколько месяцев после этого я встретил настоятеля в его
крошечной хибарке, сделанной из кизяка, навоза, высушенного в форме
кирпичей, с примесью соломы, служащего топливом, но и иногда
употреблявшегося и для построек, смешанного с глиной. Она располагалась
высоко над Далхаузи, горной деревенькой около Дхарамсалы, где находился
монастырь Гьюто, где я и поселился. Кензур Еше Дондруб, непритязательный
старый монах, только что, один за другим, завершил два трехлетних
медитативных ретрита. Когда я попросил его учить меня, настоятель с
готовностью согласился. Он сказал мне, что я пришел как раз вовремя. На
следующий день он собирался начинать интенсивный трехгодичный ретрит по
системе Гухьясамаджи. Не хотел бы я присоединиться к нему? Мне, конечно же,
пришлось отказаться, но я получил урок, который Ринпоче преподнес мне в
классическом буддийском стиле. Ринпоче устроил обстоятельства таким образом,
чтобы я сам понял истину. Чтобы изучать и практиковать одну из наиболее
продвинутых тантрических систем, мне нужно начать с самого начала.
Вскоре я изменил тему своей диссертации, выбрав для исследования более
доступную тему - устную традицию ламрим, учение о последовательных этапах
пути пробуждения, - и договорился об изучении его основ с геше Нгавангом