"Владимир Бешлягэ. Игнат и Анна " - читать интересную книгу автора

яблоки и, как водится, допоздна задержались. Возвращались лунным вечером,
той же дорогой. Игнат помогал Анне подниматься на крутизну, где нужно -
тянул ее за руку, и так получилось, что они раньше всех взобрались... Стоят
на краю обрыва, а где-то далеко внизу слышны голоса отставших. И он впервые
в жизни близко, нос к носу, увидел ее лицо, ее глаза, горящие потаенным
огнем. Тут уж с ними невесть что вышло: небо упало, луна раскололась в
Днестре, звезды пошли хороводом, а эти двое затаились, как рыбоньки в черном
омуте, и вдруг ударились ввысь, растворились друг в друге. Это был первый
его поцелуй...
Он отворачивается от обрыва, делает несколько шагов по-прежнему не
поднимая глаз, и чувствует на щеке теплое дыхание своего нарядного дома,
который глядит светлыми глазами окон и словно дружески упрекает его; эти
упреки даже приятны и как будто снимают долю тяжести с его души. "Что ж ты
так потерялся, дружище? Уткнулся в землю и не глядишь на меня. Разве я в чем
провинился и не твои добрые руки меня сотворили, и не слабые усердные руки
жены твоей, и не сильные умелые руки всех, кто приходил на помощь к тебе?
Или не жаль тебе красоты моей? А вспомни свои мечты, вспомни вечера с Анной,
когда, падая от усталости и изнеможения, вы с ней засыпали сладким сном на
широкой кровати, сбитой из досок, положенных на кирпичи прямо здесь, под
окном моим, чтобы глупые лягушки не запрыгали к вам в постель из бурьяна..."
Игнат ничуть не удивляется шепоту дома и ждет продолжения, потому что, по
всем прикидкам, голос Анны он сейчас слышал с крыльца, и она, очень может
быть, ждет его за порогом? Он согласно кивает головой и думает: "Вот уже ты
и болтаешь сам с собой, как выживший из ума старик. Ох, не к добру, Игнат!
Чем-то все это кончится?..."
Игнат выходит на угол дома, глядит вдоль шоссе. На холме из глубины
села возникает зигзагом мчащийся грузовик, проносится с воем мимо Игната -
вот-вот прострижет по ограде Гулицы, а не то шлагбаум снесет в Драбадан
пьяный шофер. Но судьба хранит алкашей-дураков. Соскочив с асфальта и лихо
подпрыгнув на пологом отвале кювета, машина заюзила по утоптанной полянке
малого махалянского жока возле старого колодца с распятым Христом под
дуплистым орехом - везунчик, и этот орех обошел и заглох, уткнувшись в
обложенное камнями кострище, возжигаемое махалой по святым вечерам.
Не стоило так рано удирать из карьера, устало думает Игнат. Лучше б еще
на одну смену остался; они, верно, запустили-таки камнерезку...
Смотрит на соседский двор - там пусто. У двери выставлено в ряд
множество всякой обувки, взрослой и детской. Игнат вспоминает простодушные
отцовы россказни: у того в детстве на всю семью была одна только пара
ботинок. Кто раньше встает и захватит - кум королю, а остальные бегай босые
и сирые, хоть снег по колено.
- Гулица, мэй, Гулица! - кричит Игнат, наконец-то решившись спросить,
кто его искал накануне. Сосед не отзывается. Зато к оконному стеклу
прижимается орава сопливых носишек. Через миг они исчезают, как стертые
тряпкой. Видать, кто-то из взрослых шуганул.
Игнат ждет-пождет, в дверях никого. Он машет рукой и бредет к крыльцу.
Перед дверью, порывшись в карманах, Игнат отпирает ключом замок и
кладет его сверху на притолоку - переоденусь, а там... посмотрим, что
делать. Поскорее бы скинуть этот пропыленный ватник, изъеденный каменной
крошкой. Летом он его обычно снимал еще на дворе и швырял под навес, а
теперь... Игнат вспоминает, что уже неделю не разводил огня в доме и там