"Станислав Бескаравайный. Предохранитель " - читать интересную книгу автора

созвучное его собственным страхам. Адриан пару минут развлекался, сквозь
прищур наблюдая за маленьким поливальным автоматом и представляя себе эти
страхи. Ну да ладно, пора работать.
Второй посетитель, присланный из низовых звеньев корпорации, отобрал
весь остаток дня. Задерганный семьей и работой, жутко уставший
пятидесятилетний человечек. На его голове остались редкие клочки
растительности, а в душе - осколки надежды. Он провкалывал свою семью -
дочь и сын сейчас занимались непонятно чем, и как подозревал, скоро опять
уволятся, жена состарилась настолько, что кроме своих болезней и сериалов,
ничем не интересовалась. Работа отбирала все время, но карьеры сделать не
удалось: Захарческий оставался тем маленьким начальником, что всегда висит
на грани сокращения и которому дают только самые крошечные, из вежливости,
взятки. Адриан изображал все признаки внимания и отстукивал на дисплее
команды: схема личности посетителя, которую рисовали программы, уже почти
сложилась.
- А что вы больше всего любите в жизни? - участливое загорелое лицо
психолога казалось продолжением янтарного панно за его спиной.
- Работу, - без колебаний ответил пациент.
- Но не можете же вы любить ее всю? Вы так долго говорили о надоевшей
должности, о сверхурочных часах.
- Это конечно. Работать хорошо в норму. Если б без всей этой
волокиты, - Захарческий потер ладони.
- А что на самой работе? Восемь часов сплошного удовольствия? Ведь
тоже нет, сами понимаете. Вам что-то нравится больше другого? Коллеги?
Подчиненные, равные по статусу или начальство? Нет. Пойдемте дальше. Может,
вам нравится рабочий кабинет - стены, мебель, вид из окна? - пациент под
взглядом Адриана замялся, - Тоже нет. Скорее вы к нему привыкли. Тогда
остается лишь предмет, с которым вы работаете. Собственно, ваше ремесло.
- Канцелярские принадлежности. Когда свежая пачка бумаги открывается,
да по ней новым пером пишут - это же чудо! - и на самый краткий миг глаза
Захарчевского просветлели, а в фигуре мелькнуло нечто жреческое.
- Так зачем вам растрачивать сердце на остальных людей?
- То есть?
- Я не предлагаю вам бросить семью, упаси господь. Но если вы будете
пускать их в свою душу - вы окончательно станете дряхлым затурканным
старикашкой. Жена истреплет ваши нервы, за этим последует срыв и увольнение
с работы, а детишки по мелочам вытащат из вас последние сбережения.
Останется только пенсия и воспоминания о запахе чернил.
Пациент слегка побледнел, и будущность ему радужной не представлялась.
- Защититесь равнодушием, - в голосе Адриана не было ничего от
дьявола-искусителя, напротив, таким голосом советуют надежные старые
друзья, - Станьте черствым, сухим. Чуточку эгоистичным. Покажите это
близким. Проявите волю. Скоро они и не заикнутся о деньгах - будут знать,
что все равно не дадите. А жена не станет среди ночи гнать вас в аптеку,
сообразит еще днем купить все лекарства.
Захарчевский смотрел на него чуть обалдело.
- Любите скоросшиватели больше людей - тогда ближние не причинят вам
вреда.
Он с сомнением кивнул облысевшим черепом.
- Понимаю, понимаю, это же...