"Бруно Беттельхeйм. Просвещенное сердце " - читать интересную книгу автора

породили ужасы, когда обычные людей уничтожали обычных людей поколение
назад, а потому что опасность подобных явлений существует и ныне. Более
сорока лет прошло с тех пор, и время спросить: а какой урок мы вынесли из
этого для себя и для будущего? Что еще необходимо понять в человеке, чтобы
постичь, как такое могло случиться, что случилось тогда, и как предотвратить
повторение этого.

Вполне понятно, что мы желаем не сталкиваться с необходимостью
избавлять человека от кошмарных впечатлений, вызванных ужасами нового
открытия: человек - это необузданный разрушитель и человек - это лишенная
всякой защиты жертва. Гитлеровская Германия в прошлом, можно отрицать ее
значение для настоящего. Такое отношение - это защита от того, что ужасает.
Подобное непонимание как защита действовало и тогда. Мы защищались
отрицанием происходящего тогда, и сейчас мы защищаемся уверенностью, что это
достояние истории, не имеющее отношения к настоящему. И нам необходимо
понимание того, что деструктивный тоталитаризм для современного мира также
является постоянно действующей угрозой.
Не нужно напоминать о Холокосте, чтобы понять о чем идет речь, что
выживание требует постоянной бдительности. Посмотрите на недавние события во
Вьетнаме и, в Индокитае, на голод в Эфиопии. Сколько людей гибнет, ища
спасения. Но их спасение зависит и от того, захотят ли другие люди им
помочь. Так было и с евреями в Европе. Имей свободный мир готовность помочь
им, больше бы их нашли силы к сопротивлению, больше бы их укрылось на время
или выжило. Тот факт, что мир изолировался от них, лишил евреев жизненной
силы, сломил их волю к сопротивлению.
Чтобы выжить в самых нечеловечных условиях подавления, нужна
внутренняя сила. И для ее собирания важно, чтобы человек, чувствовал
поддержку других. Например, многие еврейские дети во Франции выжили бы, если
бы их родители чувствовали французов. И те, кто выжил, рассказывают, что их
родители смогли найти французские семьи, готовые приютить еврейских детей.
Так внутренняя воля к жизни зависит в большей мере от помощи извне - и они
странным образом переплетены.
Сильнейшим мотивом к выживанию может быть то, ради чего человек готов
остаться в живых любой ценой. Например, это может быть сильная привязанность
к любимым людям - к родителям, супруге, детям, ради встречи с которыми
человек готов выживать в самых нечеловеческих условиях. И здесь пролегает
кардинальное различие между обычным лагерем для военнопленных и лагерем
уничтожения. В последнем случае не остается и малейшей надежды на встречу с
близкими. Ведь в лагерь попадают в результате специального отбора, при этом
устанавливается очередь - кого умертвить раньше, а кого позже. И человек
знает, что его жена и дети также попадут в газовую камеру. И в таком случае
очень тяжело найти в себе силы бороться за жизнь.
Сама по себе воля к жизни не может стать той силой, которую человек
черпает извне - из поддержки реальной или воображаемой. Вот почему, те, кто
преданно заботятся о попавшем в беду, для него являются самой сильной
воображаемой связующей нитью с жизнью. Отсутствие таковой понижает жизненный
тонус почти до нуля. Одним из уроков (в противовес дарвинизму), который дали
концлагеря, стал тот факт, что тяга к жизни, elan vital, мало, чем может
помочь, если не укоренена в любви - любви к человеку, к Богу, или к высоким
идеалам (например, коммунизму).