"Руслан Бездомный. Я тебя никогда не оставлю (1 части не хватает)" - читать интересную книгу автора

ее туда, откуда, как известно, не возвращаются. Hикогда. Какое
страшное слово "никогда". Сколько обреченности, сколько нудной,
как зубная боль, безнадежности содержится в нем. Оно как стена, о
которую можно расшибить голову. Стена невидимая и несокрушима.
Hикогда. Я смотрел в лицо Лады и вдруг почувствовал, что мне невы-
носимо захотелось заглянуть ей в глаза. Я готов был дать руку на
отсечение, что в них горела бы жизнь, они светились бы прежней иг-
ривой дерзостью. Черт побери! Я чувствовал этот взгляд! Сквозь бе-
лоснежные веки, Из-под длинных ресниц. Он буравил меня. Терзал! "Я
тебя не оставлю, Беркутов! Hикогда,"- всплыла в памяти ее фраза из
последнего нашего разговора, Господи! Опять "никогда!" Я не выдер-
жал и отвернулся.
- Хватит? - выдавил из себя Витька
- Ой, деточки, молодая какая! - это сказала незаметно появивша-
яся старушка, пришедшая навестить своего покойного мужа, то же по-
хороненного на этом участке
- Хватит? - снова спросил Витька. Таська затрясла головой и
полезла в сумочку за носовым платком. Тушь растеклась по ее опух-
шему от слез личику.
- Молодая какая... - еще раз повторила старушка и, кивая голо-
вой, побрела меж крестов в дальний конец участка.
Витька закрыл крышку. Послышался звук приближающегося трактора.
Пока трактор-экскаватор рыл яму в не успевшей еще промерзнуть
земле, пока близнецы-могильщики сопя, с профессиональной ловкостью
обтесывали лопатами края могилы, в нее успело набраться порядком
талой воды. И гроб с телом Лады пришлось опускать прямо в воду.
Страшно было дышать это зловещее хлюпанье и еще страшнее жалящее
жужжание выдергиваемых из-под гроба ремней. Мы по очереди бросили
в могилу по горсти земли. Сначала я, потом Таська, потом Витька.
Когда эта символическая часть церемонии была закончена, Витька дал
отмашку, и экскаватор завершил начатое. Братья-могильщики оканто-
вали могилу. Витька, не глядя, дал им чаевые и они укатили на
своей "девятке", обогнув на повороте урчащий трактор.
Я принес давешние скамейки. Тася сходила к машине и вернулась с
бутылкой водки "Смирнофф", бутылкой любимого Ладиного грейпфрукто-
вого ликера, хрустальными рюмочками и парой-тройкой ажурных бутер-
бродов в плетенной корзинке. Мы сели и молча помянули покойницу.
Витька наполнил до краев рюмку ликером, накрыл бутербродиком и по-
ставил ее Ладе на могилу. Снова пошел редкий, мокрый снежок.
Пушистые снежинки падали на рыжую землю. Кричали вороны. Еще одна
темная туша самолета проползла над нами, волоча за собой шлейф мо-
нотонного гула.
- Пойдем, - сказал Витя и, взяв под локоток раскисшую Таську,
увел ее к машине. Я еще немного посмотрел на разбухшие комья земли
на могиле, собрал рюмки и, оставив едва початые бутылки допивать
кладбищенским алкашам, пошел к ребятам. Отойдя не сколько шагов, ~
услышал за спиной тяжелый вздох и шуршание осыпающейся земли. От
неожиданности рюмки чуть не выпали из моих рук. То ли крыша гроба
была сделана из хлипкого картона, то ли, черт его знает, но могила
осела. Да, скорее всего крышка про гнулась под тяжестью мокрой