"Анатолий Безуглов. Вас будут называть "Дикс" (Приключенческая повесть)" - читать интересную книгу автора

за элегантной внешностью? Ни тени испуга, ни следа растерянности, как будто
его вызвали не в милицию, а пригласили к друзьям в гости. Мне случалось
видеть, как люди, ни в чем не виновные, вызванные в милицию по самым
пустяковым вопросам, нервничали и чувствовали себя не в своей тарелке. А
этот спокоен. Ну, погоди, Горбушин Михаил Семенович, тысяча девятьсот сорок
четвертого года рождения, женатый, член ВЛКСМ, сейчас мы поговорим с тобой
как следует".
- Вы догадываетесь, зачем вас сюда вызвали?
- Не имею ни малейшего понятия. - Горбушин открыто посмотрел мне в
глаза и озабоченно добавил: - Что-нибудь случилось?
- Где вы были сегодня от тринадцати до четырнадцати? - в упор спросил я
и заметил, как по красивому лицу шофера скользнула тень.
- В тринадцать - в рейсе, - слегка помедлив, но все так же спокойно
ответил он. - Ездил в леспромхоз.
- И по дороге сбили человека, - не давая ему опомниться, быстро сказал
я, - сбили и уехали...
- Никого я не сбивал, вы что-то спутали.
- Бросьте, Горбушин, мы же не дети. Следствие располагает
неопровержимыми доказательствами, что ваша машина 25-34 на шоссе, ведущем к
леспромхозу, сбила человека.
Горбушин судорожно сглотнул слюну и, проведя указательным согнутым
пальцем за воротником рубашки, испуганно сказал:
- Это какое-то недоразумение.
- Сегодня не первое апреля и вообще: если бы я хотел вас разыграть, то
наверняка придумал бы что-нибудь поостроумнее и повеселее.
- Уверяю вас, товарищ, - Горбушин даже привстал со стула, - я никого не
сбивал. Я очень аккуратно вожу, у меня вообще никогда ничего подобного не
было... - Голос у него дрожал, в глазах появилось растерянное выражение.
Вместо уверенного в себе "студента", как я мысленно окрестил Горбушина,
передо мной сидел побледневший, испуганный мальчишка.
Я нарочно неторопливо закурил и простым, будничным тоном, как бы давая
ему понять, что мне все уже ясно, спросил:
- Ну что, Горбушин, может быть, все сами расскажете? Зря вы
запираетесь. Не тяните время.
Горбушин срывающимся голосом сказал:
- Что вам может быть известно? Никого я не сбивал, что я, пьяный? Это
какая-то ошибка. Бред какой-то...
В его взволнованном голосе чувствовалась такая убежденность, что я
невольно подумал: "Из "студента" наверняка бы получился незаурядный актер".
Да, трудно признаться, что ты убил человека. Я понимал, что в Горбушине
сейчас происходит внутренняя борьба, но ощущение того, что он слишком уж
уверенно держится для выбранной им позиции, не покидало меня. Так может
вести себя человек, которому действительно ничего не известно о
происшествии. Что это? Холодный расчет или талант, умение собрать волю и
разыграть весь этот спектакль? В том и другом случае добиться признания
будет трудно. Я подумал, что рассчитывать на легкий успех с Горбушиным мне
не придется. Для того чтобы сбить его с прочно занятой позиции, мне было
совершенно необходимо предъявить ему какое-нибудь веское, неопровержимое
доказательство его вины. Решение пришло сразу.
- Пойдемте, Горбушин, - резко вставая с места, сказал я. Парень