"Анатолий Безуглов. Страх" - читать интересную книгу автора

перерыв или сразу после работы. Ее там хорошо помнят... По двести - двести
пятьдесят граммов на человека в сутки - не много. По полкило - многовато.
- И давно это приметили?
- Продавцы говорят, что давно.
- Точнее?
- Не помнят. - Жаров опять развел руками. - Но зато соседи с улицы
уверяют, что всегда удивлялись, зачем это одинокая Митенкова таскает домой
столько продуктов. Колбасы, к примеру, килограмм-полтора.
- У нас часто бывают перебои. Берут про запас, - возразил я.
- Ладно, пускай колбасу про запас. Но вот какая штука: в столовой она
никогда не брала рыбные блюда. Если на второе была только рыба, говорила,
что до вечера будет голодная. А как выбрасывали в магазине свежую рыбу, то
могла выстоять в очереди целый час. Выходит, рыбку любил ее подпольный
жилец. - Жаров замолчал, довольный.
- Свежая рыба - это вещь! - сказал я. - Тоже, между прочим, не люблю
мороженую.
- Она и мороженую частенько покупала, - вставил Коршунов.
- Да, по поводу рыбы, - опять заговорил следователь. - Через два дома
от Митенковой живет мужик. Так она, еще когда он был мальчишкой, покупала у
него и у других пацанов рыбу. Ловили в нашей Зоре. Это сразу после войны.
- Тогда разбираться не приходилось. С продовольствием было туго, -
заметил я.
- Моя мать, - сказал инспектор угрозыска, - будет хоть какая голодная,
но в рот не возьмет ни почки, ни печенку, короче, ничего из потрохов: в
детстве отравилась пирогами с ливером.
- Физиология, - поддакнул следователь. - Я с врачами консультировался.
Привычки или там неприязнь организма к чему-нибудь устойчивы. Могут
сохраниться на протяжении всей жизни.
- Значит, Константин Сергеевич, вы хотите сказать, факты подтверждают,
что неизвестный начал скрываться в сундуке, по крайней мере, сразу после
войны? - задал я вопрос следователю.
- Похоже, что так, - кивнул он.
- Доказательства, пожалуй, убедительные.
- И музыку сочинил он, - сказал Жаров. - Все записи идентичны.
Карандашом мог пользоваться только Домовой. Не прятала же Митенкова еще
кого...
- Листовки с немецкими приказами... - сказал Коршунов, и мы со
следователем повернулись к нему. - Не зря принесла их в дом Митенкова. В
одном говорится о явке в жилуправление мужчин, в другом - о наказании за
сокрытие партизан, партийцев, советских работников и членов их семей...
- Так что не исключено: неизвестный находился в подполье еще раньше. С
начала войны, - заключил следователь.
- Очень может быть, - согласился я. - Но тогда почему он не вышел, как
говорите, из подполья, когда освободили Зорянск? Кстати, сколько времени
продолжалась оккупация?
- Наши освободили его окончательно в январе сорок четвертого, - ответил
Жаров.
- Понятно. Давайте теперь, порассуждаем. Допустим, неизвестный прячется
с начала войны. И немецкие листовки Митенкова принесла домой не случайно, а
чтобы, так сказать, информировать жильца. Если он прятался от немцев как