"Ллойд Биггл-младший. Наследство Квалсфорда ("Шерлок Холмс" новые приключения) " - читать интересную книгу автора

доктора Ватсона. Друзья спорили о политике. Правда, доктор Ватсон настаивал
на том, что они просто обсуждали некоторые вопросы. Они так надымили своими
трубками, что в комнате было нечем дышать.
Доктор Ватсон приветствовал меня со своей обычной добросердечностью,
хотя вид его свидетельствовал об уязвленном самолюбии - обычном следствии
неспособности доктора противостоять железной логике моего патрона.
Шерлок Холмс нервно ходил из угла в угол. Его мрачность и беспокойство
говорили сами за себя: ему не к чему было приложить свой удивительный ум.
Высокая худощавая фигура знаменитого сыщика производила впечатление туго
сжатой пружины, готовой вот-вот сокрушить самое себя, если ей немедленно не
найдут полезного применения.
К повседневным проблемам, и в частности к политике, он обращался только
тогда, когда больше было нечем заняться. Политические вопросы Шерлок Холмс
исследовал так же пристально, как и свидетельские показания. Естественно,
что при этом он всегда выходил победителем, полностью опровергая доводы
доктора Ватсона.
Наконец Холмс перестал ходить и сдвинул в сторону груду лежавших на
кушетке газет, освобождая для меня место. Он надеялся, что я принес ему
какую-нибудь головоломку, которая отвлекла бы его от безделья.
К сожалению, я смог лишь рассказать ему о случившемся с нами забавном
происшествии. Моя сестра Берта наблюдала за двумя темзенскими лодочниками,
которые ругались друг с другом, употребляя выражения, совершенно
неподходящие для нежных девичьих ушей. "Какое счастье, что богохульствуют не
в воскресенье!" - воскликнула Берта.
Холмс от души посмеялся; доктор Ватсон только озадаченно пожал плечами.
Я поднялся в комнату, которую раньше занимал Ватсон, намереваясь немного
почитать перед сном. Однако вскоре ко мне постучался Холмс.
- Пришел Рэдберт! - радостно объявил он. - Вы не могли бы спуститься?
Рэдберт, которого все, кроме Холмса, называли Рэбби, был уличным
мальчишкой. Он принадлежал к новому поколению "нерегулярных с Бейкер-стрит",
которых нанимал мистер Холмс, когда нуждался в их помощи. Заметив природные
способности Рэдберта, он находил им все большее применение, используя его
так же, как и меня в свое время.
Должно быть, мы казались этому мальчишке довольно забавной троицей.
Когда он вошел, доктор Ватсон восседал в "своем" кресле. Это место осталось
за ним еще с тех пор, как он жил с Шерлоком Холмсом. Я бы никогда не
осмелился занять это кресло. По мнению же Шерлока Холмса, своим необычайным
удобством оно мешало сосредоточенным размышлениям. Поэтому кресло и
предназначалось для посетителей или доктора Ватсона. Это был типичный
образец старинной массивной мебели, специально сконструированный для
послеобеденного отдыха. Однако доктор Ватсон не занял удобное положение, к
которому располагала форма кресла, а сидел совершенно прямо, и его поза и
официальная одежда - он явился прямо после вечернего обхода пациентов -
делали его похожим на человека, неожиданно для себя оказавшегося на
королевском балу. Видно было, что он ни за какие деньги не согласится
расстегнуть ни одной пуговицы.
Шерлок Холмс еще не ложился, о чем свидетельствовало отсутствие пижамы
и шлепанцев. Он, как обычно дома, был облачен в очередной свой
бледно-сиреневый халат. От времени одеяние истрепалось, покрылось пятнами и
даже несколькими дырками - последствиями химических опытов Холмса, но он