"Ллойд Биггл-младший. Заговор Глендовера ("Шерлок Холмс" новые приключения) " - читать интересную книгу автораМадрином поехали домой, а Холмс отправился на полустанок. Он скоро вернулся
и, заехав к нам по пути в дом священника, сообщил, что на полустанке никто не видел человека, похожего на Коннора. Мадрин попросил меня оставить его одного на сеновале - он хотел порепетировать чтение своего стихотворения. - Не замечаешь, как бегут дни, - сказал я. - Неужели сегодня уже суббота? Я прошелся по деревне и заглянул в "Сказочную корову". С полчаса я совершенно без толку слушал непонятные мне разговоры, чувствуя на себе недоверчивые взгляды, потом вернулся к Мадрину. В доме было тихо: Мервин и дети ушли работать в поле. Я взял валлийско-английский словарь, но вскоре отложил его в сторону - события этой ночи не давали мне покоя. Они ясно говорили о том, что кто-то хотел убить Коннора, и это запутывало расследование еще больше. Наконец появился Мадрин. - Я сделал так, как вы советовали, - сказал он. - В стихотворении говорится о добрых делах Элинор Тромблей, о ее помощи бедным людям и о том, как они опечалены ее смертью. Вот послушайте, как оно звучит. - Прекрасно, - сказал я, выслушав его. - Надеюсь, Эмерик Тромблей оценит ваш талант, Дафидд. Было четверть восьмого, когда мы отправились на сборище к Эмерику Тромблею. Мы ехали трусцой на своих пони, и нас несколько раз обгоняли кареты и коляски. Наконец мы свернули на дорогу, идущую в Тромблей-Холл, и через полчаса оказались у ворот в каменной ограде. Рядом стоял домик с колоннами. Когда мальчик, помощник конюха, увел наших пони, нас встретил в вестибюле англичанин-дворецкий и проводил в библиотеку. Там уже собрались гости. Я сразу узнал Эмерика Тромблея, одетого в элегантный коричневый костюм, что, конечно, говорило об окончании траура по умершей жене, преподобного Изикела Брауна, небезызвестного Хаггарта Батта, а также доктора Дэвиса Морриса, которого встречал пару раз на улице в Пентредервидде. Это был очень живой, маленький человечек со сморщенным, как печеное яблоко, лицом, пользовавшийся огромным уважением местных жителей за то, что не отличал богатых пациентов от бедняков. Был здесь и Уэйн Веллинг, с которым я мог считать себя в какой-то степени знакомым, хотя разговаривал с ним всего один раз в Ньютауне на другой день после приезда. Больше я здесь никого не знал, а Эмерик Тромблей не счел нужным представить ни меня, ни Мадрина своим гостям. Все валлийцы, включая меня, Мадрина и Веллинга, держались в стороне от остальных, то ли потому, что презирали английских выскочек, захвативших власть в их родной стране, то ли потому, что эти выскочки поставили дело так, чтобы валлийцы знали свое место. Все это мне было не внове. Я рано потерял отца, узнал изнурительный труд, зарабатывая на жизнь себе и больной матери. Мне был запрещен вход в общество богатых людей. И даже теперь, когда я стал ассистентом Шерлока Холмса, эти люди всего лишь терпели меня, поскольку я бывал им иногда нужен. Я взглянул на Веллинга, который, в общем-то, ничем от меня не отличался: он тоже был наемным работником, услуги которого принимались и |
|
|