"Питер Бигль. Лила, оборотень" - читать интересную книгу автора

узнавать человека по настоящему не стоит.
Примерно за неделю до полнолуния Лила становилась нервной
и крикливой и оставалась такой до дня, предшествовавшего
метаморфозе. В этот день она неизменно бывала с ним ласкова, в
ней проступала безысходная нежность - такая, как если бы им
предстояла долгая разлука; однако назавтра она погружалась в
молчание, произнося что-либо лишь когда избежать этого было
невозможно. В последний день ее непременно одолевал насморк,
она казалась бледной, дерганой, больной, но все равно уходила
на работу.
Фаррелл питал уверенность, хотя она никогда не говорила
об этом, что превращение в волчицу, как правило, дается ей
легко, а вот возвращение в человеческий облик - мучительно.
Перед самым восходом луны она раздевалась догола, вынимала из
волос заколки и застывала в ожидании. Фаррелл ни разу так и не
смог заставить себя не зажмуриваться, когда она тяжело
брякалась на четвереньки, но в предшествующие этому мгновения
он иногда успевал заметить возникающее на ее лице выражение,
которого он никогда больше не видел, разве что в минуты любви.
И каждый раз оно потрясало Фаррелла, ибо было выражением
невиданного счастья, вызванного тем, что ей больше не нужно
быть Лилой.
- Я ее знаю, понимаешь? - пытался он втолковать Бену. -
Она любит цветные фильмы, но единственно потому, что волки не
различают цветов. Она терпеть не может "Модерн Джаз Квартет",
но пару дней после полнолуния только его и слушает. И все
остальное в этом же роде. Никогда не пьет помногу на
вечеринках, потому что боится проболтаться. Мне просто трудно
уйти от нее, вот в чем дело. Придется тащить с собой все, что я
о ней знаю.
- А управляющего она боится по-прежнему? - спросил Бен.
- О, Господи, - сказал Фаррелл. - В последний раз она
угробила его пса. Красивый такой был далматин. Она не знала,
чья это собака. Теперь, завидев ее, он не прячется, а
награждает ее таким взглядом, будто вот-вот зарежет. Что он по-
настоящему умеет, так это ненавидеть, у него к этому дар от
природы.
Он встал и начал натягивать плащ.
- Лучше бы он ее мамашей занялся. Хоть какая-то была бы
польза. Я тебе не говорил? - она теперь желает, чтобы я звал ее
Берникой.
- Фаррелл, - сказал Бен, - я бы на твоем месте бежал из
страны. Честное слово.
Они вышли под февральскую морось, которая никак не могла
решиться, чем ей стать - дождем или снегом. До самого угла, на
котором он сворачивал к своему магазину, Фаррелл молчал. И
только там почти неслышно сказал:
- Нужно быть черт знает каким осторожным. Кому интересно
знать, во что иногда превращаются люди?
Настал май и настала ночь, когда голая Лила снова застыла