"Дмитрий Биленкин. Праздник неба (Авт.сб. "Снега Олимпа")" - читать интересную книгу автора

- Объясни, - сказал Гордин в совершенной растерянности. - Я все еще
ничего не могу понять.
- Значит, не видишь, - оказала она просто, как об очевидном для нее
факте. - Ладно, оставим это. Обычная девчоночья дурь, ничего там нет, и
говорить не стоит.
- Ирушка-врушка, - он сжал ее локоть. - Начала - говори.
- И скажу! Вот я увижу твое полярное сияние. Его краски, от которых
хочется петь. Так? Увижу и унесу это в себе - сюда... - взмахом руки она
очертила горизонт. - Какими глазами я буду смотреть тогда на эти
однообразные коробки, застывший ранжир, унылую геометрию? Какими? Или я
могу что-то изменить, приблизить это к тому? Нет. Я не могу и вряд ли
кто-нибудь при нас сможет. Тогда зачем? Чтобы острей сознавать свое
бессилие? Скудность средств? Уж если сейчас мне тошно от серости, то что
же будет тогда?
- Вот оно что! - ахнул Гордин. - Но тогда, тогда...
Он умолк в смятении. Не слова его поразили - голос. Ему передалась
боль, которую он сам никогда не испытывал, не подозревал даже, что она
есть. Настолько не подозревал, что если бы рядом стояла не эта
расстроенная, наивная, лучшая в мире девчонка, а кто-то другой, он
усмехнулся бы снисходительно: мне бы ваши заботы!
- Будем логичны, - сказал он решительно. - Если тебя настолько удручает
тусклость города, что ты боишься взглянуть на прекрасное, то, следуя этой
логике, надо отказаться от посещения музеев, зажмурясь, избегать красивых
пейзажей, зданий, лиц. Нелепо для будущей художницы, ты не находишь?
- Нелепо, - она коротко вздохнула. - Дело в том... Это разные вещи. Я
говорила о желанном... и недостижимом. Желать невозможное - это... это...
Лучше не надо! А ты говоришь о доступном. Хотя... Часто ли горожанин видит
красоту искусства, природы?
- Должно быть, редко.
- Вот! Девяносто девять дней из ста у него перед глазами это, - она
кивком показала на окно. - И это, - она мотнула головой в сторону комнаты.
- Ах да, еще телевизор. В чем же тогда назначение искусства? Не в том
ли...
- Сейчас строят лучше.
- Так я же не обвиняю, я совсем, совсем о другом! Ленинград строили
замечательные архитекторы, наши, иностранные - целый век. А теперь на
большее отпущены годы, все взвалено на талант одного поколения, прыгай
выше себя, как хочешь. Мы отстали, отстали со своими кустарными
средствами, камерным мышлением, традиционным подходом. Порой я с
вожделением смотрю на стены, брандмауэры...
- Брандмауэры?
- Вообще на все эти глухие плоскости, куда так любят налепливать
жестяные плакаты с рекламой такси и сберегательных касс. Отдать бы их под
фрески, мозаику, витраж! Ведь рисунок на выставке, который видят тысячи, -
это же теперь искусство для искусства! Оно должно быть на перекрестках, в
гуще, с людьми, как... как тот же телевизор. Не ново, конечно, и тоже не
выход, а что делать? Что? Вы, физики, расщепляете у себя какой-нибудь
атом, и мир тут же меняется. А у нас все те же краски, та же кисть...
Иногда я спрашиваю себя: зачем я учусь, кому надо мое рукоделие, не
самообман ли все высокие слова о великом назначении искусства? То, что