"Дмитрий Биленкин. Преимущество широты" - читать интересную книгу автора

мягким человеком и должен был сдаться. Этому могло также способствовать
чувство подсознательной вины перед обществом, которому Пастухов, как
показало заседание, не мог помочь своими знаниями.
И Пастухов действительно сдался. Час спустя они уже входили в вестибюль
института.
Пастухов вел Сегдина бетонным коридором, который спускался осе ниже и
ниже, кольцами змей опоясывая нечто, спрятанное в глубине его спиралей.
Сначала в узких окнах-бойницах мелькал дневной свет, потом он исчез,
фотоэлементы беззвучно распахивали массивные двери, и тишина
заколдованного подземелья охватывала Сегдина. Он был в сказочном замке и
ожидал встречи с закованным в бетон джинном и не удивился грозовому
ветерку, вдруг повеявшему навстречу. Ему нужен был этот настрой, хоть он и
не знал почему. Что грозовое дыхание было просто дуновением озона,
возникающего в ходе эксперимента, - это объяснение могло подождать.
Теперь коридор напоминал траншею, со стен которой смотрели стеклянные
глаза перископов. За ними была темнота, густая темнота, мрачная темнота.
Пастухов щелкнул выключателем, темнота осветилась, и Сегдин увидел своего
джинна. Он походил на хобот, холодно блестевший металлом хобот, который
неожиданно заканчивался острым клювом. Тот был нацелен на прозрачный шар,
в котором ничего не было. Совершенно ничего, одна лишь пустота. В удалении
золотом сказочного богатства сияли медные шины; гибкие шарниры,
поддерживающие "хобот", придавали ему сходство с животным, которое,
конечно, никогда не водилось на земле, но которого Сегдин ожидал
встретить.
- Это и есть Излучатель, - сказал Пастухов.
Чары развеялись. Теперь это были просто установка, просто шины, готовые
отдать черт его знает сколько миллионов вольт напряжения, просто объект
эксперимента - высящийся на постаменте шар, в котором была совершеннейшая
пустота, соперничающая с межгалактическим вакуумом.
- Мы пронизываем вакуум игольчатым пучком ро-мезонов, - сказал
Пастухов. - Для вас вакуум просто пустота, а для физиков это...
- Можете не объяснять, - заметил Сегдин. - Для вас, согласно теории
Дирака, вакуум - море частиц с отрицательной энергией. А какова мощность
пучка мезонов, его направленность, свойства? И что получается в опытах?
Пастухов пустился в объяснения, увлекаясь все более и более. С
какого-то момента Сегдин начисто перестал понимать детали. Но он
внимательно следил за главным - для него главным - и начал уже кое-что
осмысливать.
- Значит, - прервал он объяснения, - те мезонные ливни, которые
образуются в атмосфере под действием первичных космических частиц, по
сравнению с вашим излучением не более чем колыхание ветерка против порыва
урагана?
- У вас необычным способ сопоставления величин. Но в принципе вы правы.
- Это моя форма мышления. У нее есть свои недостатки, но и свои
достоинства. Так нам вы ставите опыты?
Пастухов отвел его в комнату, отделенную от Излучателя ломаными
изгибами коридора, стенами из баритового бетона и свинца. В комнате, там,
где полагается быть окну, белел огромный экран телевизора. Перед ним
находился пульт. Физик снял со стены фотографию. Сегдин узнал прозрачный
шар с запертым в нем вакуумом. Шар в разных направлениях пересекали иглы