"Дмитрий Биленкин. Философия имени (Авт.сб. "Лицо в толпе")" - читать интересную книгу автора

Саморегулировка и самоизлечивание, хотя философ с его страстью к
дефинициям, верно, уточнил бы, что надо говорить не о "самоизлечивании
машины", а о ее самопочинке.
Странный все-таки человек! Интересно ему, видите ли, что он, Кошечкин,
мыслит о машине. Да то же самое, что механик былых времен мыслил о
каком-нибудь там автомобиле: как его лучше эксплуатировать, не барахлит ли
что да как починить... Впрочем, последнее уже не его, Кошечкина, забота,
об этом позаботились конструкторы. А так никакой разницы. Да, но что же
тогда получается? Технику и сравнить нельзя, а отношение к ней... Хотя, с
какой стати тут чему-то меняться? Назначение машины осталось прежним,
функция двигателя все та же, ну и...
"Вот тебе! - с удовлетворением подумал Кошечкин. - Тоже мне, "философия
имени", онтология, или как ее там, высасывания проблемы из пальца!"
Он покосился на свое повисшее в экранной тусклости отражение. Смазанные
черты лица, мягкое закругление щек, уступчивый подбородок, все знакомое,
трижды привычное, как этот пульт, как все вокруг хозяйство. Нет, не
механику высаживаться на чужие планеты, не ему грудью встречать диковинные
опасности, не ему надеяться на восторженный шепот: "Вот он идет, герой
Сириуса, знаменитый Кошечкин!" Да, не звучит, вернее, смешно звучит. К
тому же суета сует. И что бы все эти Прометеевы делали без таких, как он?
Носом бы в грязь шмякались на каждом шагу, существуй такие в
действительности. Космос, однако, не то место, где можно распускать
павлиний хвост, здесь трудятся люди, которые терпеть не могут нештатных
ситуаций, и он, Кошечкин, здесь для того же. А посему продолжим осмотр.
Рутина, конечно, отработал так смену - и в спячку. Вот если бы капитану
вдруг потребовался какой-нибудь сверхфорсаж или метеоритная атака вывела
из строя, скажем, инвентор, тогда да, тогда шевелись и кумекай, тогда все
вокруг, фигурально говоря, на тебя молится, а сам ты творец и кудесник,
товарищ Икаров-Кошечкин, по отчеству Прометеевич...
И ведь бывали подобные случаи, бывали, хотя все ухищрения человеческого
ума сводятся как раз к тому, чтобы таких случаев не было, а была самая
обычная полетная рутина.
Да-а, вот здесь что-то многовато оспинок-повреждений, сейчас мы это
подлечим, сейчас подлечим...
Кошечкин, не поворачиваясь, вызвал кибермозг и выразил недоумение,
почему тот сам не побеспокоился увеличить число ремонтников на таком-то
участке асинхронного вакуум-инвентора и почему о такой мелочи должен
заботиться человек.
Последовал немедленный ответ, что нужное в данной ситуации число
ремонтников было задействовано, как только в этом возникла необходимость.
- Когда? - спросил Кошечкин и, получив ответ, покивал. - Отлично, тогда
мы вскоре должны увидеть результат.
Он продолжил осмотр. Аквамариновая проекция, жемчужно-серая, голубая,
как земное, только, увы, ячеистое небо; блок, блинк-оператор, еще блок,
еще; нагоняя сон, вверху шевелятся ритмичные сполохи "северного сияния";
снова блинк-оператор, тихо все, как в гробу, музыку, что ли, включить... И
пора вернуться к инвентору, проверить, что там и как.
Экран послушно замерцал опаловым светом, в толще которого, казалось,
моросил нескончаемый дождь, но так лишь казалось, поскольку оливковые
капельки этого дождя в действительности были ансамблем преобразователей,