"Дмитрий Биленкин. Прогулка вчетвером (Авт.сб. "Сила сильных")" - читать интересную книгу автораА как иначе? Дайте двум людям одинаковые камеры, заставьте снимать одно и
то же - снимки все равно выйдут разными, и вы, естественно, предпочтете более выразительный. Теперь внесите в это дух соревнования, потребуйте творчества, вооружите людей волшебным могуществом голографии. Когда-то изображение было лишь бледной тенью действительности; ныне уже сама действительность выглядела ухудшенной копией изображения. Ребята не могли не сравнивать, и они сравнивали. "Что вы делаете! - хотелось закричать Шелесту. - Ведь это же Луна, настоящая Луна, Луна, где вы никогда не бывали, Луна, о которой ваши, иного века, сверстники и мечтать не смели! Вы не имеете права скучать!" Бесполезно, они бы не поняли. Их интерес к Луне угасал. Что они могли здесь увидеть такого, чего раньше не видели? Луна - не Земля. Здесь нечего слушать, потому что нет звуков, не дано осязать, потому что человек замкнут в скорлупе скафандра и, пожалуй, лишь зрение соединяет его с окружающим. А зрение, выходит, уже не свое - чужое, заемное... Вот если бы ребятам разрешили ощутить неземную легкость своего тела! Но прыгать и бегать им запрещалось категорически, потому что на Луне падение грозит не синяками и шишками, а разрывом скафандра и смертью. Им только одно оставалось - смотреть. Он отстал на два шага и смотрел, как идут его дети. Они шли рядком в поблескивающих скафандрах, два шагающих металлических домика, один повыше, другой пониже, а так - неразличимые. Он быстро нагнал их, обнял, прижав к себе. - Что, папа? Ничего, просто ему хотелось услышать их голос. Они оглянулись. - Видите наши следы? Конечно, их нельзя было не заметить: следы рубчатых подошв цепочкой тянулись до горизонта. - Они не сотрутся, - сказал Шелест. - Они будут тут. Может быть, миллионы лет. Вы знаете это? "Он хотел сказать: "Вы чувствуете это?", но передумал, потому что не был уверен, поймут ли его. Олежка кивнул. - Ага... Но этого не будет. - Их затопчут метеориты, - уточнил Тошка. - Нет, - возразил брат. - Прежде их затопчут люди. - Пожалуй, - только и смог выговорить Шелест. Все-то они знали! Оборотная сторона бдения перед стереовизором: что-что, а информацию они впитывали, как губка воду. Еще вопрос, у кого ее больше - у них или у старца в каком-нибудь девятнадцатом веке. Вероятно, у них. А цена этому? "Все не так, - с глухой досадой подумал Шелест. - Не то, и я не о том... А о чем? Ошибка, все надо было продумать заранее! И как показывать, и что им говорить..." Мысль споткнулась. О чем он? Продумывать, планировать... общение с собственными детьми?! С сыновьями? Чтобы, значит, они, как когда-то, прижимаясь к его плечу, перебивали вопросами, чтобы он снова мог видеть их доверчивый и жадно-внимательный блеск глаз? Чувствовал себя самым-самым |
|
|