"Владимир Билль-Белоцерковский. Пять долларов" - читать интересную книгу автора

как у меня разжимаются пальцы. Парень, подозрительно оглянувшись по
сторонам, снимает часть грузa. Но пальцы мои снова разжимаются.
- Сил нет, - виновато оправдываюсь я, чувствуя, как глаза мои
становятся влажными. Парень растерянно топчется на месте.
- Как бы бос не увидал.
Бедняга не знает, чем помочь мне. Но вот он увидел проходящего с тачкой
товарища. Он жестом подзывает его и что-то говорит по-словацки. Взглянув на
меня, не говоря ни слова, подошедший рабочий берется за ручки носилок. Бегом
они вдвоем переносят восемь полных носилок.
- А теперь пойдем дальше, - зовет меня высокий парень.
Товарищ его стремглав мчится к своей тачке. Мы вышли на двор к
грузовику, нагруженному большими мешками с солью.
- Давай разгружать под этот навес, - указывает парень на мешки.
Первый мешок он берет на свою спину и легко уносит. Второй мешок
достается мне. Мне кажется, у меня треснет позвоночник, лопнет грудь и
разорвется сердце. С трудом отрываю ногу от земли, делаю шаг, спотыкаюсь и
падаю лицом на асфальт, придавленный мешком. Стаскивают мешок и ставят меня
на ноги. Шофер хохочет, но парень что-то строго шепчет ему, и шофер тотчас
замолкает.
- Иди под навес, полежи. Мы без тебя, - говорит шофер.
В каком-то забытьи лежу на мешке. Одна только мысль сверлит мой мозг:
"Пропали мои пять долларов!"
Рука парня тормошит меня.
- Пойдем.
Шофер, утирая потный лоб, приветливо кивает головой.
- Дотянуть бы до обеда. За час перерыва, может, окрепну, - с горечью
произношу я вслух.
. - Мастер - человек не плохой, но бос - волк, - отвечает парень. -
Всюду сует свой нос.
Возвращаемся в здание. Мастер указывает мне на площадку под самой
крышей, на высоте трех этажей. Там лежит глыба соли, напоминающая горку
снега.
- Всю ее на тачке кати сюда, - говорит он. - Смотри, осторожней!
Оттуда, с площадки, извилисто, но все же круто идет широкая сходня. Я
всхожу на площадку с видом человека, подымающемуся на эшафот. Внизу, подо
мной, люди. Не сорваться бы. А впрочем, все равно! Нагружаю гачку солью.
Берусь за ручки. Пошел. Тачку не надо толкать, она сама катится вниз и тащит
за собой. Ее надо сдерживать, тормозить. С грехом пополам довожу первую
тачку до места. Вторую на повороте приходится задерживать. Третью, чувствуя,
как разжимаются пальцы, задерживаю в трех местах, чтобы передохнуть.
Четвертую я уже не в силах удержать... Тачка катится в сторону... Тащит в
пропасть... Я делаю отчаянное усилие, чтобы задержать, выровнять ее. Но
пальцы разжимаются. Тачка на самом краю сходни...
- Берегись! - раздается мой отчаянный вопль.
Я слышу крики внизу. Оглушительный грохот и треск.
Когда сторож закрыл за мной калитку, я, шатаясь, добираюсь до какой-то
рощи в стороне от дороги и, как оглушенный, валюсь наземь.
Полдень. Солнце щедро дарит земле свои лучи, свое тепло, свет. Дарит
жизнь. К нему, как бы! простирая радостно руки, тянутся ветви магнолии,
пальм, кипарисов. Тянется трава, цветы. Приникнув ухом к земле, я будто