"Алексей Биргер. Игра с джокером ("Богомол" #3)" - читать интересную книгу автора

подтверждали. Без этого инстинкта человек, считай, заранее не жилец,
особенно когда война не такая, чтобы окопы против окопов, а и с гор
подкрасться может, и с чердака дома, мимо которого проходишь, выстрелить...
Ну, да ладно. Это я к тому, чтобы вы поняли, что за чувство мной овладело.
Встал я, начал по комнате расхаживать. Потом и в комнате мне стало
тесно, нахлобучил я шапку, пальто надел, вышел на улицу. И ноги меня сами к
рынку понесли. Прошу заметить, что я и не собирался в ту ночь никого
убивать. Да, пистолет у меня был с собой, но я бы в любом случае его не
оставил. Это вы понять должны, что такое для такого человека как я получить
в руки оружие после многих лет. Да оно само к руке прикипает, и оторваться
от него труднее, чем от женщины, вот что я вам скажу. Я собирался разведку
местности произвести. То, что я этим кожаным гадам не спущу, это мне
заранее ясно было - я не сомневался, что на квартиру Васильича налет
совершили те, кто его утром на рынке "в последний раз" предупреждал - но
мне надо было как следует всю обстановку изучить, где какое прикрытие и где
какие расстояния, потому что все надо было сделать предельно чисто, не
засыпавшись. С такой точки стрелять, чтобы я, при моей хромоте, десять раз
успел уйти и затеряться, пока смятение будет утихать. А то, что этих гадов
надо на рынке подстерегать, и ежику было понятно. Их логов я не знал, а на
рынке они каждый день ошиваться должны, если они дань с рынка собирают и
следят, чтобы все было по-ихнему.
В общем, выхожу я на площадь перед рынком, там, где автобусная станция
междугородних автобусов, и где чуть ли не единственные в городе
круглосуточные киоски работают, по бокам от главных ворот рынка, которые,
гляжу, заперты, естественно, и на рынке все пусто и темно. А в киосках свет
горит, и музыка грохочет, и всякая молодежь возле них толпится -
"тусуется", как сейчас говорят. Чуть поодаль, где навес автостанции и
дежурный домик с билетной кассой и кафе для водителей, народ стоит,
боязливо на эту молодежь поглядывая: ночного автобуса ждет.
Кто-то из владельцев киосков динамики на полную мощь врубил, и музыка
так наяривает, что уши закладывает. И женский голос орет с надрывом: "Тейк
ми ап, тейк ми даун, тейк ми ол эраунд ве таун" - без конца эти слова
повторяет, да ещё и крутят эту песню снова и снова, так что даже я
запомнил, при незнании языка... Впрочем, я всегда был способен к языкам.
Вон, и тогда, в молодости, я по венгерски начал калякать, едва месяц в
Венгрии проведя - а ведь говорят, что венгерский язык один из самых
сложных. Да и азиатские всякие языки... Впрочем, это неважно. Суть в том,
что взял я бутылочку пива в киоске и стою, попиваю её под этот голос -
нехороший голос, со шлюховатой такой хрипотцой. Блядский голос, напрямую
говоря. И вообще, поганая картинка всей этой площади, с души воротит.
Ну, стою я, на меня никто особенного внимания не обращает. Мало, что
ли, таких потертых и потрепанных стариков, как я, с которыми приступы
памяти случаются - из тех приступов, что иначе, чем водкой, с пивком
переложенной, не вылечишь?
Прикидываю, значит: тут площадь, там переулочек, там стоянка машин...
Эти типы, небось, на машине разъезжают, и на стоянке её ставят, когда на
рынок заходят. Есть неровности и укрытия, словом, за которые можно
уцепиться. Ну, и разговоры слушаю. Естественно, молодежь в своих разговорах
сегодняшних событий не обходит.
- Слыхал, как старикана, который ветеранской палаткой заведует,