"Николай Иванович Бирюков. Трудная наука побеждать" - читать интересную книгу автора

какого-нибудь "святого отца" - мошенника и предателя Родины, живущего на
гитлеровские подачки. Если такая женщина потеряла, например, на войне мужа
или сына, ей внушали, что ее долг перед богом и ближними спасти тех, кто еще
воюет. Каким способом? Очень простым. Дескать, когда все бросят оружие,
некому будет и убивать. Разумеется, под "всеми" подразумевались только
советские солдаты.
Таких агентов метко окрестили "ангелочками", так как их призывы
прекратить борьбу с оккупантами опирались на бога, на церковный догмат "не
убий".
Наши автоматчики поймали одну такую ангелицу, привели в штаб. В ходе
допроса быстро выяснилось, что "старший брат", пославший ее спасать
"родименьких", - агент абвера, хорошо известный нашим контрразведчикам.
Под утро 27 августа фашисты открыли сильнейший артиллерийско-минометный
огонь и перешли в наступление против 7-й и 8-й дивизий. Примерно за час до
того мы с полковником Филиновым приехали в Котельву.
Еще по дороге я обратил внимание на лозунги, прикрепленные на столбах и
стенах домов, написанные броско - крупными белыми буквами по кумачу: "За
родную Украину - вперед!", "Гвардейцы - к Днепру!"
Полковник Филинов рассказал мне, что все это - дело рук комсомольцев
7-й роты 18-го полка. Вот что значит боевой порыв!
Встретившиеся нам по пути и подсевшие в наш трофейный "оппель-адмирал"
офицеры-операторы штаба корпуса рассказали, что замена Стенина Богдановым
сразу же сказалась на действиях 8-й дивизии, хотя она никогда еще не
попадала в такую переделку, как в Котельве. От неоднократной и массированной
бомбардировки особенно пострадал штаб. Погибло одиннадцать его работников,
девятерых ранило. Несмотря на эти потери, Богданов твердо управлял дивизией.
Въезжая в Котельву, мы услышали рокот приближавшихся бомбардировщиков.
Несколько бойцов, идущих по дороге, осматривались, подыскивая себе укрытия.
Во всей их повадке - поспешай, но не торопись - уже чувствовался опыт.
Только один, совсем молоденький, суетливо юркнул в шалашик из камыша. Что ж,
наверное, с каждым из нас такое бывало - хоть и ерундовое вроде прикрытие, а
все-таки спокойней.
Водитель прибавил газу. Мы остановились перед командным пунктом дивизии
генерала М. Г. Микеладзе, когда бомбардировщики уже падали в пике. Михаил
Герасимович потребовал, чтобы все спустились в церковный подвал, а сам
остался наверху, подгоняя отставших. Осколками разорвавшейся поблизости
бомбы Микеладзе был ранен в плечо и руку - к счастью, легко. Пока его
перевязывали, он сообщил, что к действовавшим в этом районе частям танковых
дивизий "Мертвая голова" и 7-й прибавилась еще и 11-я танковая. Дивизии же
"Великая Германия" и 10-я моторизованная были отведены в ближний тыл.
Правда, сведения эти требовали проверки.
Познакомиться подробнее с положением дел в Котельве и побывать на
командном пункте 8-й дивизии, у Богданова, мне не удалось. Телефонный звонок
заставил срочно вернуться в штаб корпуса.
Новая задача, поставленная перед нами командующим армией, переносила
направление главного удара с Котельвы значительно правее - на Батьки,
Опошню. Участок Котельвы, вместе с оставшейся там 5-й дивизией Калинина, мы
передавали соседу - 21-му корпусу. Взамен 5-й дивизии приняли в свой состав
80-ю.
Такое переподчинение дивизий в ходе боя - явление вполне закономерное.