"Ширли Басби. Знатная плутовка [love]" - читать интересную книгу автора

малышкой я тебя уже назвать не смогу.
- Ах, папа!? Я всегда буду твоей малышкой! - горячо воскликнула
Николь и крепко обхватила его за шею.
Отец нежно поцеловал девочку в лоб и поправил непослушную прядь ее
золотисто-каштановых волос.
- Я уверен, ты будешь очаровательна. А теперь давай посмотрим на
дочурку нашей Тучки.
Жиль не преувеличил: кобылка была славная - вороная, будто выточенная
из благородного черного дерева, с огромными нежными глазами. Николь,
нимало не заботясь о чистоте своего платья, присела на подстилку из соломы
и нараспев проговорила:
- Какая красавица!
Тучка, вороная и длинноногая, издала короткое ржание, как будто
хотела что-то добавить к словам людей. Николь рассмеялась:
- По-моему, она очень горда своей дочкой. - Обернувшись к брату,
Николь взволнованно спросила:
- А как ты собираешься ее назвать?
Жиль озабоченно пробормотал:
- Мне кажется, будет лучше, если ты дашь ей имя. Ведь ты же позволила
мне дать имя Максвеллу.
- Правда, Жиль? Ты разрешаешь мне назвать твою лошадку?
- Конечно, глупенькая! Кому же еще я могу это доверить?
Глаза Николь сверкнули, как драгоценные камни, когда она снова
обернулась к кобылке. После недолгого раздумья она произнесла:
- Наверное, это не самое мудрое решение, но я бы назвала ее Полночь.
Ты говорил, что она родилась около полуночи. И она черна, как полночь!
- Отлично, Никки!
- Прекрасный выбор, - заметил Адриан. Потом он помог Николь подняться
и сказал:
- По-моему, мы уже достаточно времени провели в конюшне. Мама,
наверное, недоумевает, куда мы все делись. Не забудьте, что через
несколько часов соберутся гости.
- Как мы можем забыть! - запротестовала Николь.
Жиль ехидно взглянул на нее и пробормотал:
- Ну, если ты собираешься быть так одета, да еще перепачкана с головы
до пят, то ты, наверное, забыла обо всем на свете.
- Ах, оставь! Ни о чем я не забыла. Ты еще увидишь меня немного
погодя! - С этими словами она бросилась к выходу. Копна каштановых волос
развевалась, как знамя на ветру.
Пару часов спустя, когда Николь, стоя на широких мраморных ступенях
поместья Эшланд, встречала гостей, никто и представить ее не смог бы
перепачканной девчушкой, сидящей на соломенной подстилке. Она стояла рядом
с отцом и Жилем, одетая в нежно-желтое платье из мягкого муслина; из-под
едва прикрывавшего колени подола выглядывали ажурные оборки панталонов.
Длинные волосы были аккуратно завиты и свободно ниспадали по спине почти
до пояса. Всем своим видом Николь являла пример достойной дочери
аристократа, дочери, которой мог бы гордиться любой отец. А то, что Адриан
Эшфорд был горд своими детьми, было видно по тем довольным и ободряющим
взглядам, которыми он награждал их, иногда отвлекаясь от приветствия
гостей.