"Ширли Басби. Испанская роза [love]" - читать интересную книгу автора

Диего выбрал ей в мужья, - был хоть немного другим. При воспоминании о
худом и бледном лице дона Клементе губы Марии непроизвольно скривились от
отвращения. И вовсе не потому, что он был уродлив, наоборот, многие
находили его вполне привлекательным, но жесткая линия его рта и холодный
змеиный взгляд черных немигающих глаз пугали Марию. Так же холоден и сух
был он в обращении, и, несмотря на все свои усилия, Мария с самого первого
дня их знакомства не испытывала к нему иных чувств, кроме отвращения и
презрения.
Прошли "недели, месяцы, и она отчетливо поняла, что за холодной
вежливостью дона Клементе не скрывалось ничего, кроме пустого
самодовольства. Ум его занимали лишь мысли об удовольствиях и
развлечениях. Он был марионеткой в руках Диего, одержимого идеей власти и
богатства и считавшего окружавших его людей пешками в своей игре. Выдав
Марию замуж за дона Клементе, он получил бы доступ ко двору Филиппа IV,
где щедро раздавались титулы и должности.
Мария узнала, что Диего искал расположения дона Клементе и его семьи
еще задолго до смерти дона Педро, и часто задавала себе вопрос: одобрил бы
отец выбор Диего? Иногда, когда настроение у нее было подавленным, ей
казалось, что он был бы рад этому браку. Отец всегда хотел, чтобы она
удачно вышла замуж, тем самым укрепив положение и приумножив влияние и
богатство семьи. Но где-то в глубине души она чувствовала, что этот
замысел брата не получил бы одобрения ее родителей, точно так же, как и
его идея увезти ее с родного острова сюда, в Испанию.
Мария ненавидела Испанию. Все было ей здесь чуждо, кроме языка.
Гораздо уютнее она чувствовала себя на Эспаньоле, где вела простой и
беззаботный образ жизни. Высокомерие и холодность аристократов, чопорное,
рассчитанное до мельчайших движении поведение и до смешного жеманные
манеры придворных отталкивали ее от мрачного и скучного королевского двора
в Мадриде. Да и ее простые манеры и непосредственность не укладывались в
рамки придворных канонов. Она часто спорила с Диего - ее совершенно не
устраивала жизнь в Испании и полная зависимость от непредсказуемых решений
брата, но последнее слово всегда оставалось за ним. Так было...
Мария не смогла сдержаться и тихо засмеялась, вспомнив, как зол был
Диего и как смешно выглядел фатоватый дон Клементе с серебряным горшочком
меда на голове. С тем самым горшочком, который Мария собственноручно
нахлобучила на его надушенные и тщательно уложенные кудри. Поведение ее
было, по меньшей мере, возмутительным, и в нормальной обстановке она сама
ужаснулась бы своей выходке, но в сложившейся ситуации она не могла
поступить иначе. Накануне вечером она умоляла Диего не объявлять о ее
помолвке с доном Клементе. Обуздав гордыню, она униженно молила брата
отменить свое решение. Но ничто не могло поколебать Диего. И вот во время
официального завтрака, на котором должно было быть объявлено о ее
помолвке, Мария совершила немыслимое - отказалась повиноваться своему
опекуну и публично унизила надменного дона Клементе. Сдавленное хихиканье
и возмущенный шепот послышались за столом при виде вязкого золотистого
меда, медленно стекающего по лицу и затылку вскочившего в испуге
придворного щеголя. Если бы случившееся не было так важно для Марии, она
бы, наверное, весело рассмеялась, но в тот момент ей было не до смеха -
она, как могла, боролась за свое будущее.
Ни о какой помолвке, конечно, и разговора быть уже не могло. Она