"Терри Биссон. Дорогое аббатство " - читать интересную книгу автора

собеседования, просто по заполнении нескольких анкет, и мог вполне
рассчитывать, что через год или около того, когда мою работу будут
оценивать, меня уволят.
Хотя, если честно, меня это совершенно не волновало. Я ведь был тут
проездом.
Но достаточно обо мне. Я говорил, что Ли китаец? Он был лет
шестидесяти, то есть вполне годился мне в отцы (если вы можете себе
представить моего старика с докторской степенью, да и вообще можете
представить себе его, - но это другая история). Кроме того, он был китайским
политическим беженцем, а это, как мне тогда казалось, могло означать все,
что угодно.
Ли стал своего рода знаменитостью в кампусе [Кампус - территория
университета или колледжа.] ведь в МТИ его выдвигали на премию Бэллентайн
(своего рода премия Макартура в области математики). Но на аспирантских
курсах в Университете Раиса [В Хьюстоне, штат Техас.] ему явно не пришлось
сдавать экзамен по английскому языку, и говорил он на корявом пиджине
[Пиджин-инглиш - смешанный англо-китайский язык; создан для облегчения
межэтнического общения но пути упрощения языка-источника.] с резким
своеобразным техасским протяжным акцентом. Как будто он учил английский по
разговорнику для белых южан-бедняков.
Мы с ним занимали один кабинет на двоих, у нас был один стол, один
стул, одна телефонная линия. Считалось, что в кабинете может находиться
только один человек. По иронии судьбы нам приходилось пользоваться кабинетом
по очереди. У каждого из нас было по небольшому ящику в столе. В своем я
хранил бутылку бурбона [Бурбон - сорт виски.] несколько книг. В ящике Ли -
кто бы мог подумать? - лежала машина времени.
Все началось в пятницу, в последний день занятий перед выходными и
праздниками, во время которых и без того спокойный кампус "Свика" совершенно
вымирал.
С каких это пор Хэллоуин [Хэллоуин - канун Дня всех святых (31
октября).] стал выходным днем для студентов? Я терпеть не мог
преподавательскую работу, но каникулы и праздники ненавидел еще больше.
Особенно эти, предстоящие. Я пообещал Хелен, что не приду на квартиру, пока
она не соберет все свои вещи в небольшую сумку на колесиках. Так же как ее
нижнее белье, как, в сущности, и сама Хелен, сумка эта была дорогой и очень
соблазнительной при всей кажущейся простоте. Ну и еще, конечно, была ее
маленькая собачка. Но хватит о Хелен. Я закончил последнюю лекцию
("Афро-американский фольклор в девятнадцатом веке"; в аудитории
присутствовала лишь треть студентов, остальные таинственным образом исчезли,
как всегда бывает перед каникулами) и заглянул в кабинет, чтобы немного
выпить и придумать, чем занять вечер. Ничего особенного. Добро пожаловать в
кинотеатр по телефону.
Когда я открыл дверь в кабинет и увидел на своем столе пару ковбойских
сапог, сердце у меня чуть не выскочило. Не ужели в Коннектикуте, как и в
Нью-Джерси, остались шерифы? (Оказывается, остались, но они не бывают
китайцами.) Но ничего криминального не произошло. Это был мой коллега Уон
"Билл" Ли - он откинулся в кресле и читал книгу, держа ее в одной руке, а в
другой - бумажный стакан.
- Доктора Коул! - приветствовал меня Ли, приподнимаясь и выливая
содержимое бумажного стаканчика на свою белую рубашку, которая никогда не