"Дженнифер Блейк. Запретные мечты " - читать интересную книгу автора

зараженной водой. Но нет, Шон Уолш был слишком нетерпелив, чтобы чего-то
ждать, он не представлял жизни без движения...
С севера донесся шум проходящего поезда. Сирена представила, как
паровоз выпускает клубы дыма, застилающие освещенные окна. А внутри вагонов
мужчины и женщины смеются, едят, пьют или, может быть, готовятся ко сну.
Среди них наверняка есть и торговцы, и банкиры, и владельцы рудников, люди,
уже заработавшие состояние на серебряной лихорадке в Колорадо. Теперь они
возвращаются в Денвер или, ободренные удачей, едут в Криппл-Крик, чтобы
попытаться стать еще богаче. А вместе с ними едут жены и дочери - одетые по
последней моде Парижа и Нью-Йорка, избалованные, обласканные и усыпанные
тысячами маленьких сокровищ женщины.
При мысли об этом быстром поезде Сирену охватило беспокойное
нетерпение. Каким бы малоприятным ей это ни казалось, но она не могла не
признать, что унаследовала от отца не только глаза. Ей так же, как и ему,
не терпелось обрести богатство и уважение в Криппл-Крике.
Какая-то женщина вышла из скрытой сумерками повозки и неуклюже
направилась к Сирене, спотыкаясь на каждом шагу. Девушка узнала Лесси,
третью жену старейшины Гриера.
Глядя на нее, Сирена горько усмехнулась. Лесси оставалась еще совсем
ребенком, и Сирене казалось чудовищным, что все остальные, и особенно эта
злобная Беатриса, так над ней издевались. Лесси, с ее бесхитростным
взглядом и ничего не выражающей улыбкой, была такой услужливой, такой
робкой, что с ней обращались скорее как с прислугой, а не как с женой
старейшины.
Много раз Сирена заступалась за нее - отправляла с поручением
кого-нибудь из одиннадцати детей старейшины или предлагала Беатрисе самой
сходить за водой, разжечь костер и вымыть посуду.
Она полюбила Лесси, но только ее одну и никого больше, а меньше всех -
старейшину Гриера. Он не позволял никому обсуждать его семью, и Сирена не
сомневалась, что он со злобой наблюдал, с каким презрением она переводила
взгляд серо-голубых глаз с него самого на его хрупкую, слишком покорную
жену.
- Сирена, пойдем в повозку, а то ужин остынет. - Глаза Лесси выражали
беспокойство, почти страх.
- Я не голодна, а если мне захочется есть, у меня осталось несколько
сухарей от завтрака. Иди одна. Я не пойду.
Сирена говорила медленно, в тишине ее голос звучал очень мелодично.
- Пожалуйста, Сирена. Беатриса разозлится на тебя и на меня тоже.
Старейшина хочет, чтобы ты поужинала с нами. Пожалуйста, пойдем, Сирена.
При всей ее наивности, Лесси иногда просто поражала своей
догадливостью. Действительно, это старейшина хотел, чтобы она пришла, а
вовсе не Беатриса.
Он считал, что вся семья обязательно должна была собираться на
вечернюю молитву, не важно, хочешь ты есть или нет, болен ты или здоров, -
тебе следовало явиться, а если кто-нибудь не приходил, его отправляли спать
без ужина или, как это случалось с Сиреной, оставляли есть в одиночестве.
Сирена вообще всегда ела одна.
- В этом нет смысла, - сказала она, пожимая плечами. - А потом, я могу
точно так же помолиться где-нибудь одна.
- Но ведь старейшина этого не увидит, как же он узнает?