"Кемпбелл Блэк. Индиана Джонс и искатели потерянного ковчега ("Индиана Джонс") " - читать интересную книгу автора

- О чем они всегда говорят, сеньор Джонс? О проклятье, только о нем.
Взглянув на индейцев, Инди пожал плечами. Он понимал их предрассудки,
их верования, он им даже сочувствовал. Проклятье, древнее проклятье Храма
воинов из Чачапояна было частью жизни индейцев-кечуа, они знали о нем с
детства.
Помолчав, он сказал:
- Скажи им, Барранко, пусть успокоятся, не будет им никакого вреда.
Инди и сам знал, что это просто слова. Он вел себя как знахарь,
пробующий на больном неизвестное лекарство. Как, черт возьми, он может
знать, будет им вред или нет?
Барранко внимательно посмотрел на Инди, потом повернулся к индейцам и
что-то сказал. Те ненадолго замолчали, но видно было, что они просто
скрывают страх. И опять Инди понял их: что значат любые успокаивающие слова
против вековых предрассудков? Он снова надел шляпу и медленно пошел вперед
по узкой тропе, вдыхая странные запахи джунглей - запах растений, тянущихся
к солнцу и гниющих внизу, вонь от разлагающихся деревьев и животных, кишащих
червями. Да, на свете есть места и получше и поприятнее здешних.
Потом он представил себе Форрестала, идущего этой же тропой много лет
назад, вообразил, какая лихорадка волнения сжигала его по мере приближения к
храму. Хорошим археологом был Форрестал, однако из этой экспедиции он не
вернулся, и все секреты Храма остались не раскрытыми. Бедный Форрестал!
Умереть в таком Богом забытом месте. Не хотел бы Инди себе такого конца.
Они продолжали путь по тропе, которая в этом месте спускалась в
глубокий каньон, заросший густым лесом, оставляя в нем след, напоминающий
старый шрам. От земли поднимался туман, который к вечеру станет еще гуще и
плотнее. В самом каньоне туман лежал на деревьях, не рассеиваясь, целыми
днями. Казалось, что деревья закуклились в нем, как в паутине.
Огромный попугай-макао, разноцветный и блестящий как радуга, вылетел из
кустов, пронзительно вереща, и на секунду напугал путешественников. Индейцы
опять возбужденно заговорили, жестикулируя и подталкивая друг друга.
Барранко повернулся и резким окриком заставил их умолкнуть. Но Инди понимал:
чем дальше, тем труднее будет держать их в подчинении. Он ощущал волнение
индейцев почти физически, примерно так же, как всей кожей чувствовал
влажность воздуха.
Однако основную опасность представляли собой не индейцы, а перуанцы. В
особенности, Барранко. Инди очень доверял своему инстинкту. Интуитивное
ощущение опасности сопровождало его всю экспедицию, но сейчас оно усилилось.
Он знал наверняка, в случае чего, перуанцы перережут ему горло за малейший
пустяк, за соленый орешек.
Мы уже недалеко от цели, подумал Инди про себя, осознав, что подобрался
совсем близко к храму, к идолу из Чачапояна. Настолько близко, что ощутил
бешеное биение крови в жилах: воплотилась мечта, исполнен обет, взятый на
себя очень давно, когда он был еще новичком-археологом. К нему как будто
вернулось острое чувство удивления, свойственное юности, жадное стремление
понять и разгадать загадки истории, то есть все то, что привело его в
археологию. Мечта, думал, он вот она воплощенная мечта, прежде
неопределенная и бесформенная, а теперь принимающая реальные очертания.
Теперь он всем существом чувствовал приближение Храма.
Инди остановился и прислушался к разговору индейцев. Да, они тоже
знают. Они хорошо знают, где находятся. И очень боятся.